Маленький журавль из мертвой деревни

Тем вечером Чжан Ган шел домой вместе с матерью и теткой и всю дорогу злился. Упрекал, что они явились без приглашения, пришли подсматривать, как он играет. Теперь настала очередь Сяохуань молчать. Все вышло, как она задумала, можно и придержать язык. Она удивлялась: приходит беда, и кажется, что жизни дальше не будет, но спустя какое-то время человек понимает: беда не беда, а жить все равно надо. И после ареста Чжан Цзяня ей тоже казалось, что никогда уже нельзя будет радоваться так, как они радовались сегодня.

Тот начальник оказался председателем военно-контрольного комитета, все обращались к нему «комдив Хао», и память у комдива была удивительно хорошая. Спустя месяц с небольшим он действительно взял в роте специального назначения двух бойцов, владевших циньна, и послал в агитбригаду за Чжан Ганом. Состязание устроили вечером, за день до Нового года. Комдив велел подчиненным покрыть площадку у его дома слоем мягкой земли, а сам встал на балконе второго этажа и, перегнувшись через перила, наблюдал за схваткой.

Первый боец провел несколько приемов и объявил, что выбывает из борьбы. Он сказал, что Чжан Ган даже базовых шагов не знает, вместо борьбы получается бестолковая драка.

Комдив махнул рукой, приглашая второго бойца. Это был высокий длиннолицый детина, фуражка на нем и так сидела криво, а, выйдя на ковер, он сдвинул ее на самый затылок. Чжан Ган широко расставил ноги, низко наклонился и замер, глядя на противника. Детина тоже не нападал, потихоньку подбирался к Чжан Гану слева, Чжан Ган отходил вправо, лоб у пятнадцатилетнего паренька сморщился в гармошку. Детина начал подбираться справа, Чжан Ган отошел влево, но шагал мельче и тверже, чем противник.

Жена комдива вышла из комнаты на балкон, взглянула вниз и воскликнула:

— Ой, это что же такое!

Детина вскинул глаза наверх. А Чжан Ган не шелохнулся, словно ничего и не слышал.

Бойцу это надоело, и он бросился вперед. Ноги у него были сильные, Чжан Ган бил и в живот, и в пах, и по бедрам, но так и не смог свалить его на землю. Очень скоро борьба Чжан Гана с детиной тоже превратилась в бестолковую драку. В результате боец победил в двух раундах, а Чжан Ган в одном.

— По-моему, сегодня победа за чертенком, — сказал комдив. — Одного он своей «бестолковой дракой» прогнал с ковра, а еще сил осталось, чтобы у второго целый раунд выиграть. Вы говорите, что он базовых шагов не знает. Не знает, а вон как вас поколотил, а если б знал, вы бы живыми отсюда не ушли! — с этими словами комдив зааплодировал Чжан Гану.

Чжан Ган не шелохнулся, и лицо его осталось бесстрастным. Он считал, что второй боец победил с незначительным преимуществом: не истрать он на него столько сил, мог бы и одолеть.

— А знаете, почему чертенок берет над вами верх? — спрашивал комдив у бойцов и публики. — Все из-за сосредоточенности — вы заметили, как он собран? Его взгляд мог бы камень продырявить!

Жена комдива весело откликнулась:

— По-моему, чертенок и собой очень даже хорош, не будь у меня сына, стала бы ему названой матерью!

Из толпы внизу закричали:

— А что, раз есть сын, нельзя стать названой матерью?

— Надо его родителей спрашивать, согласятся ли. Чертенок, оставайся с нами на ужин?

Чжан Ган покачал головой.

Комдив еще не все сказал про это состязание. Указывая на Чжан Гана, он продолжил:

— Еще чертенок знает, что такое честный поединок. Жена сейчас раскричалась, его соперник отвлекся — отличный момент, чтобы напасть! Но он этот момент пропустил: не стал пользоваться растерянностью противника и идти нечестной дорогой к победе!

Жене комдива не удалось зазвать Чжан Гана на ужин, и от этого мальчишка, кажется, еще больше ей полюбился: она и телефон ему оставила, и адрес, велела Чжан Гану при любых трудостях обязательно с ней связаться. Женщина приехала в город проведать мужа, который вел здесь работу по поддержке левых элементов[116], сама она вместе со свекровью жила в основном штабе, за несколько сот километров отсюда. У них с комдивом было несколько детей, все служили в армии. Она проводила паренька до дороги и только там с ним простилась.

Потом Чжан Гану говорили, что жена комдива спрашивала про него в агитбригаде хунвэйбинов, но к тому времени его из агитбригады уже исключили. Все узнали, что отец Чжан Гана получил высшую меру, и целыми днями шептались за его спиной, а он целыми днями только и делал, что бросал шептунов на лопатки и прижимал к земле.