Маленькое кафе в Копенгагене

Я прилегла на краешек кровати и немного попрыгала на мягком пружинящем матрасе, размышляя, что же дальше. Невозможно было избавиться от мысли, что я нагло заняла чье-то чужое место. Распаковывать вещи казалось дерзостью, повесить свои тряпки в этот гардероб – кощунством. Выбитая из колеи, я тяжко вздохнула и пожалела, что мне некому поплакаться, не к кому прислониться.

Моей матери нравится заботиться о людях. Не знаю, почему в голове всплыли эти слова Ларса. Вдруг мне стало тоскливо и ужасно захотелось нормальной жизни и уюта. Кафе с ароматным кофе и теплыми булочками – это то, что нужно, решила я.

Надев новенький, купленный в дорогу пуховик (судя по людям в аэропорту, это было как раз по погоде), я вышла на улицу, чувствуя себя невероятно смелой, хотя, судя по карте, кафе «Варме» располагалось от гостиницы буквально в двух шагах. Мне казалось, что я пускаюсь в опасное путешествие. Первый раз за границей самостоятельно, да еще живу в запредельно пафосном отеле. Я подняла лицо к небу и лучезарно улыбнулась сама себе. Мамочка была бы довольна. С внезапно защемившим сердцем я представила, каково было бы иметь возможность обо всем ей рассказать.

Мне потребовалось самое большее минут пять ходьбы по булыжным улицам, чтобы найти кафе «Варме», и еще не больше пяти секунд, чтобы влюбиться в него без оглядки. Милое, немного нелепое – я даже не могу сказать точно, что именно меня в нем так привлекло. Определенно, не особо модное и роскошное, не то что наш отель. Название «Варме» было написано медными металлическими буквами (высота двадцать сантиметров, шрифт «курьер», привычный и спокойный). Медь горела на солнце, словно языки пламени, лижущие покрытую серой краской деревянную доску. И это показалось мне полным смысла, ведь в переводе на английский «Варме» означает тепло.

Толстые каменные стены песочного цвета, которые больше смахивали на стены крепости, а между ними зажаты высокие, во всю стену, окна-витрины в таких же серых деревянных рамах. Крошечная лесенка, всего несколько ступеней, вела к застекленным дверям в кафе, а как только я их распахнула, навстречу вырвался аромат корицы и кофе, сразивший меня наповал. Сразу вспомнилось, что чашка довольно мерзкого кофе в самолете даже частично не покрыла потребность моего организма в этом напитке.

Миниатюрная, изящная женщина со светлыми волосами, забранными в хвостик, в черных джинсах и черном джемпере, протирала столы быстрыми экономными движениями. Подняв голову, она с улыбкой произнесла что-то вроде «Ку морэн» и, последний раз взмахнув полотенцем, повернулась ко мне.

– Извините, я ищу Еву Вильдер.

Мои практичные балетки слегка поскрипывали на паркете в елочку. Я сделала пару шагов к женщине, стараясь не глазеть слишком откровенно по сторонам. А поглазеть хотелось, так много тут было всякой всячины. Узкий и длинный зал, белые стены снизу доверху расписаны цветами – но не китч «под сельский стиль». Немного размытая роспись, напоминающая акварель, выглядела современно и изящно.

– А вы ее уже нашли. – В ее глазах светилось неподдельное удовольствие. – Вы, должно быть, Кейт. Ларс мне все уши про вас прожужжал.

Она отложила полотенце, взяла меня за плечи и стала рассматривать с таким радостным вниманием, что я немного струхнула – уж не приняла ли она меня за давно пропавшую родственницу.

– Как же я рада с вами познакомиться. Вот увидите, мы с вами обязательно подружимся. Добро пожаловать в «Варме».

Даже не переведя дыхания после длинной тирады, она потянула меня к деревянному столу, крашенному белоснежной эмалью, и усадила на стул.

– Давайте выпьем кофе, и вы мне расскажете о себе.

– Кофе – это замечательно, – произнесла я с чопорной британской любезностью, надеясь, что Ева забудет про окончание своей фразы.

– А винерброд?

Я собралась было отклонить предложение, но желудок издал жалобный стон, такой оглушительный, что Ева не стала ждать ответа. Перед поездкой я все же успела проделать небольшую работу и про эту странность уже знала: то, что весь остальной мир называет датской сдобой, здесь, в Дании, величают венским хлебом. Вот такие пироги.

– Да, пожалуйста. Я сегодня за весь день выпила только чашку кофе, и то в самолете. – И я состроила скорбную физиономию, чтобы всем стало меня жалко.

– Это мы сейчас исправим. – Как и у сына, английский у нее оказался с легким американским акцентом. А вот глаза совсем другие, не небесно-голубые, как у него. У Евы глаза были теплые, карие, с веселым прищуром, они придавали ее лицу с мелкими чертами вид проказливого эльфа. Трудно было поверить, что это мать дюжего Ларса. Женщина была вдвое меньше его ростом и вообще выглядела слишком молодой для такого сына.