Маленькое одолжение

Окошко со стороны водителя откинулось, и из него выглянул молодой человек, каких отцы несовершеннолетних дочерей отстреливают без предупреждения. В первую очередь бросались в глаза бледность лица и глубоко посаженные серые глаза. Длинные, чуть вьющиеся волосы имели ровно такую длину, какая ассоциируется обычно с этаким чуть равнодушным бунтарством, и были всклокочены с этакой же небрежной безупречностью. Одежду его составляли черный кожаный пиджак, белая сорочка — и то, и другое по отдельности дороже, чем любые два предмета моей домашней обстановки на выбор. На контрасте с ними из-под воротника пиджака выбивался дешевый вязаный шарф. Смотрел он прямо вперед, так что я видел только его профиль, но почему-то я не сомневался, что другая, невидимая мне половина рта кривится в ухмылке.

— Томас, — кивнул я ему. — Будь на моем месте кто мелочнее, он бы тебя возненавидел.

Он ухмыльнулся, уже не скрываясь.

— Кто-нибудь мелочнее тебя? — на последнем слове он закатил глаза, и лицо его приобрело невинное выражение, которое и сохраняло на протяжении нескольких секунд. — Голод мне в глотку, Гарри, у тебя вид как у…

— Как после десяти миль бездорожья?

Он натянуто улыбнулся.

— Мне предстоит поездка в обществе енота?

— Добрый ты. Вот уж спасибо.

— Садись.

Он перегнулся через торчащий посереди салона наподобие кухонного стола ящик — не иначе, коробку передач — и разблокировал пассажирскую дверь. Даже с его ростом это далось ему нелегко. Я медленно забрался в салон, как-то особенно остро ощущая все свои болячки… особенно жгущую боль на месте сломанного носа. Не глядя, я швырнул посох в заднюю часть кабины этого монстра и даже удивился, не услышав далекого эха. Потом пристегнул ремень. Томас тронул машину с места. Он внимательно вглядывался в снегопад — не иначе, остерегаясь ненароком переехать какую-нибудь мелкую легковушку.

— Болит, наверное? — предположил он, помолчав минуту.

— Только на выдохе, — осторожно ответил я. — Кой черт ты так задержался?

— Ну, сам представь, как мне нравится, когда меня вытаскивают из постели посреди ночи, чтобы исполнять обязанности шофера у ворчливых сыщиков-неудачников. Да еще в такой снег и гололед. Такое не слишком, скажем так, окрыляет.

Я хмыкнул, что человек, хорошо со мной знакомый мог бы принять и за подобие извинений.

Томас знает меня хорошо.

— Что происходит?

Я все ему рассказал.

Томас приходится мне сводным братом. Собственно, он единственная моя родня. Ему можно.

— А потом, — завершил я, — мне пришлось ехать на грузовике-монстре.

Рот Томаса дернулся в быстрой ухмылке.

— Убойная тачка, правда?

Я хмуро осмотрелся по сторонам в салоне.

— Скажи, свет от телеэкрана доходит до заднего сидения за час — или чуть меньше?

— Какая разница? — хмыкнул Томас. — У них там свой монитор.

— Это хорошо, — кивнул я. — Только тебе придется подождать немного с их использованием.

Томас испустил театральный вздох.

— Почему именно я?

— Потому, что если я хочу отыскать Марконе, начинать лучше всего с его окружения. И если до них дойдет слух о том, что он пропал, хрен его знает, как они будут реагировать на мое присутствие. Поэтому ты будешь прикрывать мня со спины.

— А что, если мне дела нет до твоей спины?

— Будет, — безжалостно отрезал я. — Ты родня или где?

— Уел, — признался он. — Только что-то я не очень уверен, что ты хорошо все продумал.

— Пытаюсь думать в процессе.

Томас тряхнул головой.

— Слушай, ты же знаешь, я не люблю лезть к тебе с советами.

— Сегодня, насколько я понимаю, исключение, да?

— Марконе не ребенок, — вздохнул Томас. — Он добровольно подписал Договор. Он знал, на что идет, делая это.

— И что? — пожал плечами я.

— Он сам, добровольно сунулся в джунгли, — ответил Томас, напряженно вглядываясь в снежную мглу. — Так сказать.

— То есть, — хмыкнул я, — он сам застелил себе кроватку, а я должен оставить его лежать в ней?

— Типа того, — кивнул Томас. — И не забывай: ни Мёрфи, ни полиция не помогут тебе в этой кампании под лозунгом «Спаси Короля Мафии».

— Знаю, — согласился я. — Я бы и сам с удовольствием постоял в стороне и посмотрел бы, что выйдет. Но дело ведь не только в Марконе.

— Тогда в чем?

— Мэб сдерет с меня шкуру живьем, если я не сделаю, как она хочет.

— Да ну же, Гарри, — возмутился Томас. — Ведь ты же не думаешь на самом деле, что мотивации и планы Мэб настолько просты и прямолинейны, — он добавил оборотов дворникам «Хаммера». — Марконе нужен ей не просто так. Вполне возможно, ты окажешь ему не лучшую услугу, если спасешь ради прихоти Мэб.

Я промолчал, хмуро глядя в ночь.

Он поднял руку, разминая пальцы.

— И это, заметь, если исходить из того, что он еще жив и здоров. Это во-первых, — он загнул палец. — Во-вторых, тебе еще нужно найти его. В-третьих, тебе нужно суметь вытащить его живым. И в-четвертых, не забывай, что противная сторона будет делать все, что в их силах, чтобы покалечить или убить тебя.

— Ну и к чему ты клонишь? — поинтересовался я.