Малец

Как только началась перестрелка, мы стали выводить лодки на стремнину Наровы между островками и крепить их при помощи канатов, а потом приступили к накладке настила, конечно, к атаке шведских полков закончить работу мы не успели, но на первый островок дорогу проложили, и даже веревочные перила умудрились протянуть. Вторую часть пути прокладывали уже под панические крики о предательстве, полностью работу закончить не сумели, через сделанную на скорую руку переправу ринулась конная толпа. Опять же из истории мне было известно, что паника настолько овладела войсками, что люди бросались в воду, не задумываясь. С чего бы? Никакой особой паники я у конных не заметил, конечно, настроение у них было не слишком радостным, все-таки предательство действительно было, но с безумными лицами никто не метался. На переправу они выходили быстро, в два потока, больше просто ширина настила не позволяла. А вот пешим воинам пришлось ждать на берегу, и среди них находились и те, кто пытался влезть на мост несмотря на опасность быть затоптанным. Некоторых таких всадники быстро сбрасывали с настила в воду, не специально, просто не было возможности на проход третьему потоку, но тут уже наши мужики были настороже и оперативно вылавливали пострадавших на лодки, прежде чем они шли ко дну или их затягивало в водопад. На переправу шведы так и не вышли, видимо им и в голову не могло прийти, что за столь короткие сроки кто-то сможет сделать нечто похожее на мост. Поэтому, как только последние солдаты, позорно покинувшие поле боя, оказались на другом берегу, мы оперативно разобрали первые настилы, примыкающие к берегу. Оставшимся на дежурстве мужикам наказал, чтобы в случае опасности захвата переправы шведами, сразу рубили канаты, в этом случае переправа должна была полностью рассыпаться. Теперь надо тащиться на другую сторону крепости и посмотреть, чем там закончилось паническое бегство наших бравых вояк.

А закончилось то бегство вполне благополучно, может быть кого и скинули с моста в момент когда толпа гамадрилов, не разбирая дороги, искала путь к спасению, но того я не видел. Зато увидел Лермонта орущего как самец марала во врем гона, и раздающего удары саблей, плашмя конечно, всем до кого дотягивался. Вот чего он злобствует, разве это делу поможет? Пробираюсь к нему поближе, благо конь это не то животное, которое можно затоптать мимоходом.

— Господин сержант, — кричкнул мечущемуся между паникерами воздаятелю заслуженных плюх. — Не хочу отвлекать вас от столь полезного и нужного занятия, но мне кажется, было бы неплохо снова собрать этих "храбрых" воинов в строй и отправить назад, чтобы их товарищи не остались один на один с Карлом.

Если бы я просто попытался достучаться до затуманенного яростью мозга служаки, то возможно и мне бы перепала парочка горячих благодарностей, однако столь витиеватое обращение на некоторое время вызвало ступор служаки, а потом уже, наконец, подключился разум.

Надо сказать, что многие вояки вовсе не были белы от страха, как их товарищи, просто оставаться в меньшинстве на поле боя при накатывающей волне шведов они не захотели, поэтому вскоре стало вырисовываться нечто вроде строя. Тут и бравое офицерье пришло в себя, так что уже часа через полтора направление движения через мост поменяло знак с минуса на плюс. Пусть пока и не в таком объеме, но все же. То, что у шведов дела пошли не столь успешно как в той истории я понял, распознав грохот пушек Раевского, их грохот порой сливался с залпами других орудий и слышался как протяжный вой, вот только по сравнению с другими батареями, четырехфунтовые орудия рявкали раза в четыре чаще, чем остальные. Причем эти орудия постоянно перемещались, грохот от их стрельбы слышался то с одного направления, то с другого. Расслышал я чуть позже и работу шестифунтовых орудий, но плохо это или хорошо, определить не смог. Баталия шла до самого вечера и только когда настали сумерки, пальба резко прекратилась, и я сразу дал команду нашим полевым кухням переходить на другую сторону, а то скоро через мост потянется вереница раненых. То, что раненых будет много, я это уже знал, но у меня в данный момент была другая задача, накормить своих и заодно, по остаточному принципу остальных. Батарею Раевского нашел относительно легко, благо с моим зрением это не представляло особого труда, гораздо труднее было посылать в дальние дали желающих подгрести под себя "бесхозных" обозников, даже отсылка особо наглых к полковнику Крагге не всегда помогала, тогда приходилось просто нагло пробиваться дальше.

На батарее нас встретили радостными возгласами, несмотря на то, что некоторые пушкари за трудовой день уработались в хлам, все-таки приятные вести придают силы, хватило четверти часа, чтобы батарейцы споро уплетали горячую кашу.