Малец

Дальше мы разделились, казак пошел наводить справки по поводу купцов, а я отправился в дом Кузьмы, и дело было не только с разговорами, надо было решить как быть дальше с вдовой, хоть много завод ей на содержание выделить не мог, но работой обеспечить вполне в состоянии.

— Из Иркутска в течение двух недель ушло только два купца, — сообщил мне Степан. — Один из братских, железо с завода вывозил, и один с Тобольска, из Нерчинска проездом, чай китайский и специи вез. Первый раз на этом пути, оттого и в Иркутске на месяц задержался, наших поделок из железа прикупил, но мало, все больше на пробу.

— Стоп, — тут же подскочил я. — Говоришь, чай вез, а сам из Тобольска?

— Ну. А чего здесь такого?

— Как это чего? — довольно расплылся в улыбке. — Сейчас пойдем к Гандыбе, а потом в приказ и там все выяснится, может я зря обрадовался.

— Обрадовался? — Тропин посмотрел на меня как на идиота. Хм, ну да, правильно посмотрел, он же не понимает в чем дело.

Купец после того как Степан ему сказал про купца сразу хмыкнул:

— Не из Тобольска купец, везти чай из Нерчинска до Тобольска, только больной умом станет. Там товар из Китая чуть ли не дешевле чем в Нерчинске торгуют. Нам даже в Красноярск сложно нерчинский товар пристроить.

— Так это что же получается, — принялся Тропин чесать свой затылок. — Обманул нас купец. Только какой смысл?

— А вот когда мы его спросим, тогда и поймем.

На следующий день отряд казаков во главе с дьяком разбойного приказа скакал в Братск, требовалось срочно перехватить "тобольского купца". Естественно в Братске они его перехватить не успели, там и выяснилось, что весь свой товар "купец" продал и в Красноярск отправился налегке. Интересный поворот. Догнали их на третий день пути от Братска, попутчики купца сначала решили попытаться оборониться, но с казаками такой фокус не прошел, те под выстрелы соваться не стали, а грамотно взяли всех в колечко. Хватило полчаса, чтобы до обороняющихся дошло, что сопротивляться бесполезно и после небольших переговоров сложили оружие.

Вся эта погоня вместе с возвращением беглецов продолжалась без малого двадцать дней. Хорошо так пробежались, особенно если учесть, что эти дни непрерывно моросил дождь – прохудилось небо. Я уже все знал от казака, прибывшего двумя днями раньше и пришел встречать отряд на паром.

— Ну, здрав будь, Кузьма, — поздоровался я с кузнецом. — Долго жить теперь будешь.

— И тебе здравствовать, Василий Алексеевич, — вдруг поклонился мне Кузьма.

— Э… — обалдел я от такого обращения, думая, что зря пришел к пристани.

Но мастер будто и не заметил:

— В храме свечку за тебя поставлю, — продолжил он. — А родится сын, в честь тебя Василием назову.

— Э… — снова потянул я. — С чего бы? Да и рано еще мне свечку ставить.

Казаки вокруг согнулись от хохота:

— Слышь, Кузьма, а тебе, знаешь, не одну свечу в церкви за упокой поставили. Ты смерть обманул и жить тебе теперь до ста лет.

Суд воеводы был скорый, хозяина кабака и его родственника привязали к столбу и после обработки плетьми с неоднократным приведением в чувство, получили нужное признание. "Тобольский купец" оказался вовсе не из Тобольска и даже купцом он не был, а приехал он в Иркутск не просто так, а по поручению тульских заводчиков. Мол, прослышали там, что на земле иркутской железные заводы стоят, и мастера в них чудеса с чугуном выделывают, вот и решили они сманить тех мастеров на свои заводы, чтобы секрет выделки крепкого чугуна прознать. Ну и для этого наняли неких людей, которые должны были с этими мастерами сговориться, да за каждого сманенного мастера обещали огромную сумму, по пять десятков рублей. Только не смейтесь, сумма по этим временам была действительно большой, и мне сразу стало понятно, что прижимистые туляки свои обещания выполнять не собирались. Видимо "купец" тоже что-то такое заподозрил, а потому сильно не старался, да и не получалось никого сманить, не желал народ менять синицу в руке на журавля в небе. А тут случай свел его с кабатчиком, вот и сговорились втихаря мастера умыкнуть, а дабы тот не сильно препятствовал их гениальным планам, опоили опиумом. Кстати, после этого случая Кузьма с пивом завязал, говорит все зло через него. А вот смерть Афанасия уже на совести бугая, когда пьяный в хлам работник полез на него с кулаками, тот ухватил дебошира за шею и потащил за ворота, однако во время транспортировки шея не выдержала. Дабы скрыть смерть Афанасия кабатчик с родственничком завернули труп в рогожу и припрятали в сарае, но время было летнее, а сарай хорошо прогревался и труп стал пованивать, нужно было его срочно или закапывать или сбрасывать в реку с привязанным грузом. Тут-то и родилась гениальная мысль труп переодеть в одежду Кузьмы и сбросить где-нибудь в реку так, чтобы его нашли. Дабы люди не могли в трупе не признать Кузьму, бугай напоследок хорошо его попинал, да не учел, что труп пинать бесполезно, от этого он не сильно изменится. Ну, а дальше все пошло как по писаному, мастера в невменяемом состоянии, затащили на дощаник, а труп лодкой на отмель к острову и там сбросили.