Малец и море

— Вон, вон он! — закричала она, увидев на мутной серой волне голову отчаянного пловца. До него было не больше пятнадцати метров. Он работал только правой рукой, а левой прижимал к груди что-то черное и бесформенное.

— Вот придурок, — ругнулся Витёк, — на одной руке не вытянет.

— Витя… — прошептала Танюха, неотрывно следя за мальчиком и вздрагивая каждый раз, когда волны накрывали его. Но Витька не надо было подгонять, он уже снимал брюки.

— Бери одежду и жди на берегу, — сказал он своей девушке и нырнул с волнореза в набегающую волну. Такой экстрим не был для него в новинку. От охватившего холода сердце сначала вздрогнуло, замерло, потом пошло биться ровнее. В считанные секунды он преодолел расстояние до мальчика и увидел, что тот прижимает к груди обессилевшую, чуть живую чайку, сплошь залитую мазутом.

— Бросай! — крикнул Витёк. — Идем к берегу. Я помогу.

Но мальчик лишь мотнул головой и скрылся под водой.

— Придурок, — повторил Витёк.

Торговаться времени не было: так он действительно потонет. Скрутит судорогой, и поминай, как звали. Но мальчик оказался крепким: все-таки выплыл. Витёк подставил ему спину:

— Держись за шею, только не души.

Пару раз он все-таки хлебнул грязной горькой водицы. Но самое трудное было еще впереди: успеть выскочить на берег с набегающей волной и не попасть под откат, иначе следующий вал накроет, звезданет башкой о гальку и тут есть все шансы не выбраться.

Но Витёк и тут был мастером. Он четко знал тот миг, когда надо делать рывок. Он выбрался сам и вытащил за руку мальчика.

— Зачем тебе птица, придурок? — выплюнув соленую воду, спросил спаситель.

— Она пропадет, — синими губами прошептал мальчик, но шум прибоя накрыл его слова и унес вглубь моря.

— А тебе-то что? Сам чуть не пропал.

Мальчик лишь насупился, он ежился под ледяным ветром и не знал, что теперь делать.

— Мальчики, как вы? — спросила подбежавшая Танюха.

— Нормально, — буркнул Витёк и с сарказмом добавил: — Мы чайку спасали.

— Чайку?! — изумилась девушка.

— Ну да. Вот, посмотри.

Витёк взял из рук девушки одежду и протянул мальчику.

— Одевайся, Гринпис. Смотреть на тебя страшно, синее утопленника.

Мальчик принял одежду, насупился, но так и остался стоять на холодном ветру: в одной руке джинсы, а в другой — чайка.

— Ты птичку-то положи, — посоветовала Танюха, — она ведь не улетит. О-о-о, да тебя самого отмывать надо. Ладно, давайте быстрее одеваться и бегом до дома, там, в тепле, что-нибудь придумаем.

Мальчик хотел что-то сказать, но его вдруг переломило, и он выплеснул из желудка морскую воду.

Смотреть на бедняжку у Танюхи не хватало сил, и она сама взялась его одевать. Мальчика колотил озноб, он кусал синие губы, тщетно пытаясь попасть в рукав свитера.

— Сейчас, сейчас, — ласково приговаривая, Танюха подтянула полу, и у мальчика все получилось.

— Зачем тебе чайка-то понадобилась?

— Она ведь утонет, — еле слышно ответил мальчик.

— Что? — не поняла девушка.

— Утонет, — срывающимся голосом, поверх рокота волн, прокричал мальчик.

— А ты? Если бы ты утонул? — не скрывая волнения спросила Танюха.

Мальчик даже дрожать перестал. Он внимательно посмотрел на девушку и задал вопрос, от которого она просто растерялась:

— Ну и что?

— Ничего, — решительно взялась за дело Танюха. — Быстрее одевайся, побежали домой. Тебе надо принять горячую ванну и попить липового чая с медом.

— У нас нет ванны, — вдруг заявил мальчик.

— Зато у меня есть. Бери птичку и побежали.

— Я не пойду.

— Неужели ты думаешь, что мы вытащили тебя из ледяного шторма, чтобы бросить здесь на берегу? Без разговоров. Побежали.

До Танюхиного дома было метров двести пятьдесят-триста, так что пока бежали, все трое успели согреться. Правда, мальчик дважды останавливался. Его бил кашель, и он отплевывался остатками воды. В довершении ко всему у самых ворот их накрыл ливень. Сплошная стена ледяной воды, порывистый ветер, тяжелые, крупные капли. За полминуты, что ушли на перебежку через двор, они промокли до последней нитки и успели замерзнуть по новой.

Войдя в дом, Витёк зябко передернул плечами.

— Я почти что согрелся, но после второго купания так и придется принять водочки. Не пьянства ради, а здоровья для, — он посмотрел на мальчика и добавил: — И во спасение брата-юнната. Тебя хоть как зовут-то, орнитолог?

— Артем, — ответил пораженный мальчик, широко распахнутыми глазами рассматривая обстановку холла.

— Давай птичку пока вот сюда, — Танюха принесла из кладовки транспортный бокс, оставшийся от ее любимого уэст-хайленд-уайт-терьера. — Да не волнуйся ты, сейчас позвоним в ветлечебницу, приедет Семеныч и сделает все, как положено.

Мальчик растерянно посмотрел на Танюху.

— Ты что, мне не веришь? А тебя я буду лечить. Горячим чаем на липовом цвету и медом. Сажай птичку и бегом в ванну. Пойдем, я тебя провожу.

Тёмка поддался уговорам девушки. Посадил чайку в клетку, снял кеды, носков, разумеется, у него не было, и замер, в нерешительности глядя на яркий ворсистый ковер. Перехватив его взгляд, хозяйка улыбнулась.