Малец

— Молод, — кивнул подросток, — но все же постарше тебя будет, двадцать шестой год идет ему. Вот только росту он немалого, поэтому и выглядит старше, и нрав у него совсем не кроткий, это к тому, если вдруг в голову тебе пришло с царем свидеться.

— Нет, нет, — замахал руками Мартин, — я совсем не умею вести себя в приличном обществе.

— В приличном? — Собеседник даже замер от неожиданной сентенции немца. А потом расхохотался. — Увидишь еще это «приличное общество» во всей своей красе. Сейчас-то они отсыпаются после вечерней попойки, а вот к обеду проснутся.

— О, я понимаю, — закивал немец, — у них будет плохое здоровье.

— Да какое там здоровье, — усмехнулся подросток, — их придется заново к жизни возвращать, чтобы к вечеру опять были способны напиться до безумия.

Мартин покачал головой, он прекрасно знал последствия безудержного пьянства, борьбе с этим недугом всех будущих медикусов учили в первую очередь. Когда сытость не позволила и дальше наслаждаться вкусом царской еды, подросток ополоснул руки в большой чаше и обратился к собеседнику:

— Да, и еще, на будущее, не говори «Царь московский» так могут меж себя в Европах царя звать, а для нас он Царь всея Руси, Государь, и хоть он того не требует, а кланяться ему пониже не забывай.

Одежду принес все тот же мужик с густой бородой, которого подросток звал «Никитич» и вообще странные имена в этой далекой стране, как к примеру: Федор сын Ивана Дашкова. Вроде как уже и не имя вовсе, а обозначение родовой связи. Непривычно. Одеться сразу не дали, отвели сначала в баню, оно и понятно, Мартин и сам чувствовал, что валяние в канаве для него даром не прошло. Через час, посвежевшего, но по-прежнему с больной головой, его отвели в одну из комнат в доме на заднем дворе, где дали возможность прикорнуть на свободной лавке. Как ему пояснил все тот же подросток, хозяин пока не в состоянии озаботиться его судьбой, и когда сможет неизвестно, а пока живи, покуда не гонят.

* * *

Раньше всех проспался Меньшиков, оно и понятно, быть постоянно при царе не честь, а большая забота. Думаю, Александр Данилович по своему обыкновению жульничал в употреблении спиртного, это другим нельзя было «откосить», а тот, кто контролем занимается выше условностей, даже придуманных царем для исполнения всеми без исключения. Естественно, вообще отказаться от употребления хмельного у него вряд ли получалось, но судя по тому, что для правки здоровья ему хватило пол кружки легкого вина, пил он совсем немного. Это я уже потом слышал от прислуги в доме. Чего его вдруг потащило на задний двор? В общем, едва успел вовремя слинять с его пути, отпрыгнул к поленнице, и стал придирчиво выбирать поленья. Ага, а Меньшиков не просто так сюда заявился, ищет чего-то и, кажется знаю, чего он здесь потерял. Спросит или не спросит? Не спросил, просто потоптался и, посопев, отправился назад. Ну а мне тоже пора — знание сила. Незнание тоже сила, но грубая. В отличии от своих соседок, Катерина тоже проснулась с раннего утра, поэтому царапаться под дверью не пришлось, выскочила при первом тихом стуке.

— А, это ты, — улыбнулась она, — Патрику нужно чего?

— Не, Гордон не скоро еще проспится, — хмыкнул в ответ, — и подозреваю, с вами он еще дня три не сможет расплатиться. Я спросить хочу, чем вчера все закончилось, тебя же не сразу отпустили.

— Ага, — кивнула Катерина, — все спрашивали кто я, да откуда, будто генерал им не все рассказал. Про тебя тоже разговор вели, мол, из далекой Сибири ты. А правда, что ты немощен был и даже говорить не мог.

— Правда, — пожимаю плечами, — а что в этом интересного?

— Да так, — снова улыбается девушка, — не бывает такого, чтобы человек без ума вновь ум обрел.

— А! Так ты про это? — настает моя очередь лыбиться, — так оно и в самом деле не бывает, я ведь как был дураком, так и остался, только опыт приобрел.

Катерина заразительно смеется, но вдруг на лице появляется озабоченность:

— Слушай, а я тоже тебя спросить хочу, а кто такой этот Петр Михайлов?

Оба-на! Это что же, Петр решил таким образом позабавиться?

— Э… Даже не знаю, как тебе сказать. — Стушевался я. — А к чему ты спрашиваешь?

Ба! Вот это да, покраснела! Неужто на царя запала, глупенькая. Хотя… Ну-ка, ну-ка.

— Погоди, а чем вчера разговор закончился? Не говорили о том, что стоит заняться твоей судьбой?

— Говорили, — кивает Катерина, — генерал сказал, что может подумать о моем будущем.

— И?

— Не знаю, отпустили меня. Так ты знаешь кто такой этот Петр?

— Петр Михайлов? — Вздохнул я. — Тут одним словом не скажешь. Ответь мне сначала на один вопрос, а ты царя когда-нибудь видела?

— Царя? — Катерина картинно подняла в небо глаза, показывая непонятливость собеседника. — Да где ж я его могла видеть?

— А вчера?

— Так не приехал он.

— М-да… Ладно, не буду тебя мучить, но если спросят о том, кто тебе глаза открыл, говори — сама догадалась.

— Ну?