Малец

— Дык пусть придут, тогда и посмотрим, что Афанасий Тимофеевич решит.

— Ах, ты крапивное семя! — Возмутился отец Игнатий. — Люд уже пять дён там без крыши над головой, дети малые голодать начинают, а ты тут чьего-то решения ждать решил? По уложению должен для погорельцев запас отдельный храниться, где он?

— Нет отдельного запаса, — начал оправдываться Митрофан, — все должно быть в общем амбаре, а на сегодня там пусто, через неделю только первый закуп ржи объявим. Да и казакам задолжали, под них тот закуп, шибко они недовольны, наш предыдущий воевода Иван Петрович Гагарин, уже год как им содержание не давал.

— Подожди, — служитель, остановил поток словоизвержения дьяка, — ты хочешь сказать, что сегодня в хлебном амбаре совсем ничего нет?

— Нет ничего, — подтвердил Митрофан, — да и быть не может, в прошлую неделю, на купце оставшиеся триста двадцать пудов в Братск отправили, а в самом амбаре плотники работают, там еще и лестницу подправить надо.

Вот так, отца Игнатия такое откровение как обухом по голове — получается, был один вор, воевода Гагарин, божьей милостью избавились, так теперь на его место другой вор сел, еще хлеще первого. В закуп верилось слабо, в казне денег нет, и это было известно совершенно точно. А то, что возьмут мытари — слезы, даже для кремлевских впритык, а уж на оплату казакам совсем ничего не останется. И провидцем не надо быть, чтобы понять, что произойдет дальше. Ох, недалекого ума нынешний воевода, неужели так своей жизнью не дорожит?

Как бы то ни было, а нынешняя зима из-за воровского племени будет сложной, а потому хлебный амбар при церкви отец Игнатий решил не заполнять, пусть все уйдет в Вознесенский монастырь. Да и денег под закуп ссужать нынешнему воеводе тоже не станет, и так долг к тысяче рублей подходит, лучше через монахов помощь организовать. А еще надо будет и настоятелям хвост прищемить, потому, как под видом помощи они страждущих в кабалу на свои земли загоняют, а это совсем не по-людски. Кстати, выводы о том, что все плохо, можно было сделать и по купцам, раньше при прохождении караванов, торговое сословие с удовольствием останавливалось в Иркутске, расторговывая часть товаров и организуя набор новой команды, а теперь стараются обойти город стороной. Да все ночью или по туману норовят проскочить, сильно рискуя своими жизнями и товаром. Видимо еще Гагарин достал их всех своими поборами, не понимая из-за своей непомерной жадности, что тем самым своими же руками ограничивает доход от торговли. Свежи еще воспоминания от разграбления караванов казаками на Селенге и бурятами в Тункинской долине, последний караванный путь совсем прекратил свое существование, казакам в Тункинском остроге осталось только локти кусать.

А что будет теперь? Не будет у воеводы казны — не будет и мягкой рухляди, все меха мимо казны либо в Китай уйдут, либо контрабандными тропами на Енисей, лови их потом в заморье.

— Тогда вот что, — отец Игнатий принялся раздавать указание таким тоном, будто не сомневался в своем праве, — раз не можете хлебную помощь погорельцам сорганизовать, лес для строительства выделишь на отстрой сколько потребуется. И попробуй хоть копейку с них взять… Афанасий здесь может надолго не задержаться, а о себе подумать тебе бы не мешало. Кто захочет к слободе переселиться, место выдели, да хорошее дай, не абы чего. А я с игуменьей в Знаменском поговорю, даст бог с нашей помощью переживут они зиму.

Проводив служителя церкви, Митрофан серьезно задумался. Не то, что он и раньше не думал о своем будущем, но в свете пожелания подумать о себе… Это что же получается, потонет предыдущий благодетель Гагарин, а вместе с ним и нынешний воевода Савелов ко дну пойдет? Значит, следствие будет, и ему, дьяку, придется очень постараться, чтобы доказать, что к разворовыванию казны он отношения не имеет. Надо бы книги амбарные в порядок привести, да список расходов казны переписать, правда последнюю Афанасий при себе держит, но да время все равно найти можно, главное приказчика чем-нибудь занять. И самое важное, надо бы с казачками переговорить, зреет среди них недовольство, так вот, чтобы не оказаться крайним, следовало быть с ними повежливей, да поприветливей, а то ведь под горячую руку попасть можно. А так пусть воевода с приказчиком перед служивым людом ответ держат.

Про намек Савелова на обложение погорельцев дополнительными поборами пришлось сразу забыть, Игнатий не тот человек, который забудет свои указания, а потому надо будет все делать по закону и совести, а воеводе найдется чем ответить, ну какие могут быть у погорельцев деньги? А земля в Сибири нынче вовсе не забота, бери, сколько нужно, только работай на ней. Вот с выделением леса беда, тут надобно бы с приказчиком серьезно все обсудить, ведь что не так Афанасий сильно разобидится, что копейка мимо его носа проскочила.