Малибу

Эмма пошла в свою гардеробную. Критически оглядела коренастую фигуру, толстые ноги и бычью шею. Все это сокровище ей предстояло изящно упаковать в красивую одежду. Вот тут и была вся загвоздка. С самой ранней юности Эмма не могла уловить свой стиль одежды. Она честно пыталась это сделать, но, видно, уж ей это не было дано. Что бы она ни примеряла — все сидело словно с чужого плеча. Все смотрелось совершенно отдельно от ее фигуры. А если она прилагала особые усилия для того, чтобы выглядеть хорошо, то достигнутый эффект оказывался обратно пропорционален затраченным усилиям. В лучшем случае ее знакомые тактично переводили разговор на другие темы. В худшем случае — ей грубо тыкали в глаза, как сделал когда-то никому неизвестный актеришка Тони Валентино…

В гардеробе не было ни одной дешевой вещи, все были от известных модельеров. Коллекция сверкала всевозможными фасонами и красками… Эмма, зная свою слабость, решила не глядя выбрать первый попавшийся наряд. На этот раз она вытянула вельветовые брюки. Что ж, темно-коричневый вельвет хорошо подойдет к прогулке по берегу моря и… а как насчет ужина в ресторане? Нет. Все же надо подобрать платье, решила Эмма. Ее внимание привлекло розовое с белыми бантами пышное летнее платье. Они прикинула его на себе в зеркало и решила пойти в нем. Через некоторое время она стояла в нем перед зеркалом, поправляя банты. Немного подумав, она добавила зеленый замшевый пояс. На ноги одела темно-синие туфли-лодочки. Композицию довершила шляпка из темно-коричневой кожи… Эмма осталась очень довольна, к тому же ее подслушивающее устройство совершенно скрылось под платьем с пышными бантами. Эмма Гиннес была абсолютно готова ко всему — к любви и к бою насмерть… Мысленно она перебирала в уме всевозможные способы шантажа, тщательно продумывала свое поведение за ужином. Может, ей удастся все-таки на чем-нибудь подловить Латхама. Например, на налогах. Наверняка он уклоняется от уплаты всех налогов… Не может быть, чтобы тут было все чисто. А может, еще что подвернется… Ведь недаром сам Латхам признавался в минуты откровенности, что богатые не любят платить налоги. А может, ей удастся провести Латхама и узнать что-нибудь о его счетах в швейцарских банках, не известных никому. Или о его тайных предприятиях в Лихтенштейне, или в Греции. Черт, Латхам был такой широкой натурой, что наверняка у него что-нибудь найдется для нее, Эммы Гиннес. Хотя она отлично понимала и всю трудность стоящей перед ней задачи. Дик Латхам был истинным американцем и всегда старался держать язык за зубами, в отличие от лживых и продажных европейцев, готовых по дешевке уступить самый важный государственный секрет.

Эмма вертелась перед зеркалом, готовясь к своей трудной миссии. Она даже несколько раз подпрыгнула, чтобы убедиться, что магнитофон не сломался, микрофон не отцепился, что вообще платье не слетит с нее при первой же возможности… Нет, она вовсе не смотрелась как шпион в логове врага. Она смотрелась скорее как кусок торта, оставленный, шаловливым ребенком на тротуаре. А черт со всеми! Ей наплевать! Она готова к обеду, и пусть поостерегутся все эти Пэт Паркеры, Тони Валентино и прочая мелочь, мешающаяся у нее под ногами. Она еще спляшет на их могилах…

* * *

— Никого со мной не соединять, никаких звонков, от кого бы то ни было. Ну разве кроме президента. Вы меня поняли? — гремел голос Дика Латхама. — Меня нет. Я вышел. У меня совещание. Я улетел в Южную Америку, а потом в Австралию… Вы поняли, кто бы ни спрашивал — меня не беспокоить, — излишне громким голосом произнес Латхам, явно начиная пьянеть.