Малина

Мои заемные взгляды уже идут на убыль. Я все легче расстаюсь с Иваном и все легче нахожу его снова, потому что думаю о нем уже без прежнего властолюбия, могу даже на несколько часов выпустить его из своих мыслей, а чтобы ему не приходилось во сне беспрерывно растирать себе запястья и щиколотки, я его больше не сковываю или сковываю некрепко. Он уже не так часто морщит лоб, морщины у него разглаживаются оттого, что диктатура моих взглядов и моих ласк смягчилась, я только на миг очаровываю и околдовываю его, дабы мы могли разойтись с чувством облегчения, один выходит из дверей, другой садится в свою машину и что-то бормочет: «Если сейчас без двадцати четыре, то я еще вовремя доберусь до территории ярмарки, а ты?» — «Я тоже еще вполне успею, нет, ничего особенного, завтра я кое с кем поеду в Бургенланд, нет, без ночевки, я еще не знаю, что мои друзья…» Тишайшее бормотанье, поскольку один не знает про другого, что там за дела с этими друзьями, с ярмаркой и Бургенландом, к какой жизни относятся эти слова. Я обещала Ивану впредь надевать только такие платья, которые делают меня красивой и счастливой, еще я впопыхах обещала Ивану регулярно есть и не пить. В крайней спешке дала я слово Ивану, что буду спать, отсыпаться, очень крепко спать.