Малинка с горечью

Смешная пухленькая Малинка чувствовала бы себя неуютно среди поджарых, как породистые лошади, красоток. Но с ней все было по-другому. Сама, свежая, как только что сорванные ромашки. Или та же малина, которую она мне передала. Сочная, сладкая, которую хотелось буквально пить губами, смакуя ее неповторимый вкус, наслаждаясь волшебным ароматом.

И дело не в разрыве шаблона, когда, объевшись фуагра, тянешься к простому соленому огурцу. Нет, она привлекала невероятной неиспорченностью, чистотой тургеневских девушек – хотя этот обморочный образ был так же далек от моего идеала, как от нас Туманность Андромеды.

С Малинкой сбивались все мои настройки, ломались фильтры безопасности. И она неведомым образом сумела проникнуть в мою душу. С ней я даже поделился своим необычным детским увлечением, о котором тогда не знал никто из моих приятелей. Я фанател от мушкетеров. Начиная от атрибутики и заканчивая литературой. Началось с того, что всю начальную школу на новогоднюю елку я наряжался в костюм мушкетера. А потом начал ходить в школу фехтования.

Но у подростков своя линейка ценностей, и я с фехтования трусливо переключился на бокс. В то время наша семья не была настолько богатой, поэтому авторитет приходилось зарабатывать самому, часто кулаками.

И как-то это увлечение задвинулось куда-то, как бесполезная раритетная штучка. До лучших времен. А потом и вовсе забылось. Ведь каким бы авторитетом я ни пользовался в своем кругу, сказать: «Тысяча чертей» – было равносильно признаться в том, что у тебя венерическое заболевание или что ты нищий.

Странное дело, рассказав Малинке об этом, я понял, что теперь могу себе позволить и необычное хобби. И приехав домой, первым же делом купил настоящую боевую шпагу.

Эта простая девчонка словно разбудила во мне то, чему я не позволял проснуться. Словно со стороны посмотрел на свою подростковую глупость. Но удивительное дело – не почувствовал стыда или разочарования в себе. Малинка удивительным образом будто сонастраивалась на меня. Наши души резонировали. Я был уверен, что мог бы поделиться с ней самым сокровенным, и она бы поняла. Так, как должен понимать настоящий друг. Которого у меня, кстати, и не было. Было много друзей, но того, перед кем бы открыл душу нет. С Малинкой смог бы…

Такая юная, неискушенная, но по-женски мудрая. За плечами только школа, но эрудированная, начитанная. При такой несладкой жизни – неунывающая и смешливая…

ГЛАВА 3

В голове творилось не пойми что, поэтому даже не удивился, осознав «задним числом», что проскочил на красный свет. И это меня чуть-чуть вернуло на землю. Никогда в жизни я не нарушал так грубо правил. Не к чести моей будь сказано, но бывало даже и под градусом приходилось садиться за руль, но лихачество и понты на дороге считаю просто признаком слабака, который не знает, как выпятить свое гнилое «Я».

Мысли о прошлом немного анестезировали состояние шока, в котором я пребывал, увидев Малинку. И непроходящую злость на деда! Черт бы его побрал! Нельзя так говорить, но по-другому не получается. Я понимаю, кто платит, тот девушку и танцует. И я чувствую себя этой девушкой, которую не просто «танцуют» во второй раз, а всячески имеют. Причем совсем не в миссионерской позе.

Я зол. Трижды зол. И даже не так. Я в ярости. Он всегда был манипулятором. Ему за счастье было стравить своих сыновей, внуков, как пауков в банке, и наблюдать. Да, он с нуля раскрутил бизнес, дал работу всем членам семейного клана. Но до этого бросил жену, много лет не общался с детьми. И я уже познакомился с ним, когда он призвал к себе всех «наследников» и устроил раздачу благ.

Я тогда еще не особо вникал в тонкости семейных отношений. Просто безмерно образовался, что теперь я могу получить все, что хочу.

Это сейчас у меня стойкое ощущение, что эти блага – как «беспроцентный» кредит от дьявола. Вроде замечательные условия, а там очень мелким шрифтом прописано, что ты продал душу.

До сих пор из головы не выходит отвратительная сцена.

«– Итак, мои дорогие внуки. Вы все являетесь акционерами нашей компании. И знаю, что правдой или неправдой хотели бы получить и мой пакет акций, и контроль над компанией. А это большая ответственность. И, следовательно, как только я соберусь выйти «на покой», у меня должен быть достойный кандидат, который не угробит дело, которое я создавал вот этими руками! – Дед демонстративно потряс раскрытыми ладонями, подчеркивая тем самым значимость своего заявления. – Я намерен сделать своим преемником того, кто более основательно устроен в жизни. Не прогуливает работу, имеет семью и детей, ради которых он будет грызть землю, как я. Поэтому рекомендую завести их в ближайшее время, чтоб я мог оценить. Ну, а кто не успел, как говорится, тот опоздал. Семейные ценности – это основа основ!

Меня тряхонуло тогда не по-детски. Я вкалывал, как проклятый, на благо компании, а он еще будет выбирать? Из меня и двух, прости господи, амбициозных говнюков, которые размахивали своими престижными дипломами. А на деле не могли применить и десятой доли того, чему их учили.