Малиновка поёт лишь о любви...

Член его уже стал, как каменный, но Дьюлла лишь мимоходом огладила его, пробежавшись пальцами от основания до головки и довольно засмеялась, когда уже Рик не смог сдержать стонов наслаждения. Он прижал ее руку поверх, не желая, чтобы она прекращала ласку, но тут же опомнился и отпустил, пробормотав извинения.

- Какой благородный рыцарь… - промурлыкала Дьюлла, подбираясь к нему, как кошка. – Извиняться в постели? Извиняйся еще, когда я слышу твой голос – с ума схожу…

Рик совсем некстати вспомнил, что в Вальшире верили, что кошки – непростые существа, и могут превращаться в прекрасных женщин, чтобы соблазнять человеческих мужчин на греховные утехи. Может, и эта той же породы? Откуда в невинной девушке столько любовного огня, столько фантазий?..

Но в следующее мгновение Дьюлла уселась на корточки прямо над его лицом, схватившись за столбики кровати. Это было и греховно, и сладостно, и Рик сразу же принял правила ее игры, схватив девушку за талию, притянув к себе и продолжая ласкать языком. Дьюлла движениями подсказывала ему глубину и быстроту, и в такт им ее груди запрыгали, дразня упругостью и близостью. Смотреть на эти соблазнительные яблочки было и наслаждением, и мукой. Подняв руку, Рик сжал сначала один соблазнительный плод, а потом другой, пощекотав и легко ущипнув маленькие соски. Дьюлла смотрела на него сверху вниз, улыбаясь загадочно, торжествующе.

- А теперь только попробуй остановиться… - прошептала она и повернулась к нему спиной, а потом он почувствовал, как она взяла его член в рот.

- Не надо!.. – сердце бешено дернулось, Рик хотел оттолкнуть ее, но Дьюлла только прижалась сильнее, и заглотила член почти до основания. Правда, сразу же выпустила его и закашлялась, но когда Рик снова потянул ее прочь, довольно сильно укусила его за ляжку, вновь накрыла головку члена ртом и вильнула бедрами, показывая, что желает ответной ласки.

У Рика потемнело в глазах, когда она засновала по нему губами и принялась щекотать языком. «Откуда она знает так много о наслаждении?» - мелькнула и сразу же улетучилась мысль. Теперь он готов был озолотить Рыжую Сьюзен за то, что так часто и изобретательно бегала с любовниками в лес. Еще в прошлый раз, когда проказница Дьюлла, распаляя его, положила его палец себе в рот, Рик мечтал об этой ласке, но стыдился даже самих мечтаний – разве можно принудить к этому чистого и невинного ангела? Но сейчас не было ни стыда, ни раскаяния, а его малиновка не утратила ни чистоты, ни света, доставляя ему удовольствие таким развратным образом.

- Дьюлла!.. Милая!.. Осторожней… - попытался предупредить он, но она подшлепнула его, давая понять, что не желает вмешательства.

Движения ее убыстрились, а проворные прохладные пальцы оглаживали, помогая не менее проворному рту, играли, оттягивая крайнюю плоть, легко царапали.

Рик хватал воздух широко открытым ртом, все крепче сжимал белоснежные девичьи ягодицы, и перевел взгляд в потолок, призывая себя к выдержке, потому что еще немного… еще немного и…

В последний момент он схватил Дьюллу за бедра, чтобы стащить с себя, но негодница была готова к этому и вцепилась в него мертвой хваткой. Позабыв об осторожности, не владея собой и не в силах сдержать страсть, Рик закричал от острого наслаждения, а бесстыдная фея, вместо того чтобы отшатнуться, подалась ему навстречу.

- Что же ты… глупышка… что же ты… - стонал он, изливаясь ей в горло. От пережитого напряжения и такой ошеломительной разрядки его пронзало дрожью от макушки до пяток.

А Дьюлла не спешила его отпускать, и лишь когда он затих, бессильно уронив руки, выпрямилась. Рик, опустошенный, наблюдал, как она заколола шпильками рассыпавшиеся пряди, а потом изогнулась, посмотрев на него через плечо. Алые губы, которыми она только что довела его до экстаза, были приоткрыты и дрожали. Вот она провела по нижней губе пальцем и улыбнулась, очень довольная собой.

Рик только покачал головой – говорить он не мог.

- Больше не скажешь, что мы не подходим друг другу? – лукаво спросила она и легла рядом, устраиваясь щекой на его плече.

Обняв ее, Рик уткнулся в золотистые волосы, вдыхая их аромат. Только через несколько минут он смог произнести хоть что-то внятное, и сказал, прочертив пальцем овал лица Дьюллы, линию бровей, носа, очертания губ:

- Что же ты наделала, малиновка? Разве этот нежный рот создан для подобного?..

- Он создан, чтобы любить тебя, - ответила она дрожащим голосом, а потом тревожно спросила, приподнимаясь на локте: - Только не говори, что тебе не понравилось! Не будь ханжой, Рик!

Он сгреб ее в охапку и долго держал, чувствуя, как колотится ее сердце.

- Понравилось, - шепнул он, - это было божественно прекрасно. И я вовсе не ханжа. Ты права – любовь очищает все, и плотская любовь становится любовью небесной. Я думал, что умру от счастья…

- Ты счастлив? – спросила она, затаившись у него на груди.

- Да.

Тут она подняла голову и уточнила:

- Очень счастлив?

Рик кивнул и улыбнулся, убрав ей за ухо непокорный локон.