Малиновка поёт лишь о любви...

- Сразу и грозишься, - надула губы Дьюлла, но присмирела, и Рик смог снова заняться ножом.

Только разве может птичка-малиновка молчать слишком долго? Вот и Дьюлла вскоре открыла клювик и защебетала Рику прямо в ухо:

- Мне снился сон про тебя, - сказала она, играя его волосами. – Он был такой странный… Ты слышишь, Рик?

- Сон? – спросил он рассеянно, проверяя большим пальцем, достаточно ли заточен нож.

- Хочешь, расскажу? – и она начала рассказывать, не дожидаясь его ответа. – Мне приснился лес. Но не этот лес, что вокруг замка, в моем сне он был нашим лесом. И мы шли по нему, держась за руки…

- Хочешь прогуляться? – Рик остался доволен заточкой и взял чехол, намереваясь сунуть в него нож.

- …только на тебе и на мне не было никакой одежды…

Рик замер, услышав это, и уронил нож на столешницу. Дьюлла спокойно перегнулась через плечо кузена, взяла нож и убрала в чехол, затянув шнурок. Она ждала ответа, и Рик ответил, прежде прокашлявшись:

- И правда, странный сон.

- Но такой приятный, - она поставил локти на стол. – Как ты думаешь, почему он мне приснился?

- Тебе пора замуж, - Рик старался говорить спокойно, хотя в его душе сейчас разыгралась настоящая буря.

- Да, наверное, - сказала Дьюлла, лукаво улыбаясь, и Рик понял, что она нарочно завела этот разговор.

- Я найду тебе самого лучшего мужа, - сказал он, и сердце сжалось от одной мысли, что она достанется другому.

- Но я не хочу никакого другого мужа, - возразила она, бесцеремонно обнимая его и уютно устраиваясь щекой на его плече. – Я не спала до рассвета, Рик, и все решила. Я хочу только тебя.

Она пахла, как весенний цветок – тонко, маняще, трепетно-нежно. И была так свежа, что Рик ни на секунду не поверил в ее бессонную ночь. Ее волосы тут же оплели его, щекоча шею и нос. Хотелось зарыться в них лицом, утонуть в этой золотистой волне, но Рик разжал руки кузины и заставил отстраниться.

- Благородные леди не обнимают чужих мужчин, - сказал он ей и тут же стал противен сам себе, потому что заговорил, как леди Кандида.

- Но ты не чужой! – она обиделась и огорчилась, и между золотистых бровей пролегла морщинка.

Рику страшно хотелось разгладить ее пальцем, но он сдержался.

- Да, я твой кузен, - он старался говорить мягко, хотя голос ежесекундно грозил подвести его. Близость Дьюллы сводила с ума, и, глядя на нее, трудно было думать о чем-то другом, а не о головокружительных поцелуях. – Обнимать можно отца, родного брата.

- Для меня ты роднее и отца, и брата, - залепетала она, опять ласкаясь к нему. - А благородной леди я буду там, - она махнула рукой на дверь. – С тобой же не хочу притворяться. Совсем-совсем не хочу…

Он ничего не успел сделать, как она уселась к нему на колени и обняла за шею.

- Не следует… - только и мог прошептать Рик, чувствуя, что не в силах удерживать то, что сейчас жило своей собственной жизнью. Боже! Еще немного, и Дьюлла ощутит его… его…

Словно дразнясь, она поерзала на нем и поцеловала прямо в ухо, но не отняла губ, а зашептала:

- Когда я прикасаюсь к тебе, у меня все внутри так приятно дрожит… И мне хочется прижиматься к тебе сильнее и сильнее.

- Слезай сейчас же! – сдавленно приказал ей Рик и почти столкнул ее с колен. Ему пришлось поспешно встать, чтобы она не увидела, что сделала с ним. Сейчас штаны его готовы были разорваться спереди, и только длинные полы камзола скрывали это постыдное свидетельство страсти к собственной сестре.

- Тебе не нравится, когда я тебя обнимаю? – трагическая морщинка вновь появилась между бровей.

- Нравится, - заверил он девушку, путаясь в словах. – Но так нельзя обнимать никого, кроме мужа, Дьюлла. Я найду тебе мужа…

- Зачем искать? Давай поженимся, – предложила она, снова просияв. – И я буду обнимать тебя тогда, когда мне захочется и так, как мне захочется! – тут она опустила ресницы и добавила с очаровательной улыбкой: - И как тебе захочется.

Тысячи картин, одинаково сводящих с ума, пронеслись перед внутренним взором Рика, когда он услышал это бесстыдное предложение. Как бы он захотел…

- Дьюлла! – простонал он. – Ты же знаешь, что это невозможно.

- Почему невозможно? – она посмотрела на него с торжеством. – Король и королева Салезии – кузены. А дядюшка нашего короля женился на своей двоюродной сестре – и они живут счастливо. Я нарочно расспросила отца Ансельма! Он мне все рассказал!

- А отец Ансельм не рассказал, что дядюшку короля отлучили от церкви? - попытался урезонить ее Рик. - И в Салезии совсем другая церковь. Наша запрещает союзы родства до четвертого колена.

Она надула розовые губки и только что не топнула ногой, но потом опять заулыбалась:

- Но ты ведь граф Босвел, - сказала она, смакуя его титул. – Зачем нам слушать этих замшелых стариканов в рясах? Пусть…

- Замолчи! – он стремительно шагнул к ней и зажал ей рот ладонью. – Никогда не произноси таких слов, даже если тебе кажется, что никто кроме меня не слышит! Инквизиция не шутит.