Малиновка поёт лишь о любви...

Сначала она томно вздыхала, потом начала подстанывать, а потом закусила губу, сдерживая крик. Голова ее запрокинулась, и теперь Рик видел белое горло и краешек груди, высунувшийся из выреза платья. Не прекращая движения пальцами, он потянул вырез платья Дьюллы вниз, обнажив девичьи груди полностью. Он уже не раз видел их и сходил с ума, вспоминая их сладостную прелесть, а теперь они были совсем рядом – маленькие, округлые, с розовыми напряженными сосками.

Он положил ладонь на одну из грудей, слегка сдавил, и Дьюлла не смогла удержать сладострастного крика:

- Да, мне нравится!.. Еще, Рик, пожалуйста!

Он приласкал и другую грудь, пощекотав сосок, и это вызвало новую бурю – Дьюлла изогнулась дугой, вжимаясь грудью в его ладонь и умоляя о ласке еще и еще.

Чуть приподнявшись, Рик поцеловал ее в грудь – сначала в одну, потом во вторую, и был вознагражден новыми стонами, сладкими всхлипываниями и вскриками. Пальцы его стали мокрыми, и он несколько раз испуганно проверял – не кровь ли? Но крови быть не могло, потому что он ни на секунду не забывал о ее девственности. Просто Дьюлла сильно хотела – безумно, так же, как он ее.

- Я сейчас… сейчас… - зашептала она исступленно. – Рик!..

Он припал к ней особенно страстно, покрывая груди девушки быстрыми поцелуями, касаясь ее сосков языком, и ускорил движения. Она сама уже бешено прыгала, потираясь о его пальцы, а потом к ней пришло блаженство. Он понял это, потому что она сдавленно ахнула, дернулась всем телом и разом обмякла, упав на спинку кресла.

Рик тоже вынужден был отдышаться, чтобы придти в себя. Несмотря на то, что свою порцию наслаждения он получил, его тело не осталось безучастным к той буре чувств, что сейчас показала ему Дьюлла. Уперевшись лбом в ее колени, он тяжело дышал, стараясь позабыть, каким прекрасным было ее лицо в момент пика наслаждения, и какой горячей и нежной была она под его руками.

- Теперь надо привести в порядок тебя, глупышка, - сказал он чужим, незнакомым голосом, который и сам не узнал, поднялся и намочил в тазу с водой еще одну салфетку, а потом вернулся к креслу.

- Холодно! – со смешком взвизгнула Дьюлла, когда он начал вытирать ее.

- Потерпи немного, - не удержавшись, Рик поцеловал белую кожу, видневшуюся повыше подвязки и пониже кружев штанишек. – Спасибо тебе.

- Это тебе спасибо, - она завозилась, пытаясь сесть, но он положил руку ей на живот, продолжая орудовать салфеткой. – Сейчас в теле такая приятная усталость, и легкость… Сначала меня потянуло в сон, но теперь я готова летать!

- Только не улетай слишком далеко от замка, - пошутил Рик, приводя в порядок ее одежду.

У него самого дрожали колени, и хотелось выпить, чтобы подкрепить силы. Но вина в комнате не было, а идти за ним или звать слуг он не стал. Потому что не хотел так быстро отказываться от Дьюллы.

Она вспорхнула из кресла – легкая, как птичка, и так же радостно защебетала, обняв его со спины.

- Нам обязательно надо будет это повторить!

- Нет, такого мы никогда больше делать не будем, - охладил он ее радость.

- Но почему? Тебе ведь понравилось?

Он промолчал, не желая отвечать.

- Понравилось, - промурлыкала она, дергая его за ухо. – И мне тоже очень понравилось, Рик. Теперь целуй меня, и я ухожу. Страшно хочу есть!

То, что она не спросила, голоден ли он, придало Рику сил повернуться к ней и поцеловать самым целомудренным образом - в пробор на макушке.

Дьюлла убежала, напевая что-то, а он остался.

«Вот так она улетит от тебя, если ты захочешь поймать эту пташку, - сказал он себе, опускаясь в кресло, где его златокудрая фея только что стонала от страсти. – Она утолит свою страсть с тобой, и ее начнет терзать иной голод. Ей захочется испытать новые ощущения, проверить свои чары на других. На что ты надеешься? Сейчас она не видит твоего уродства, потому что не видела нормальных мужчин. Завтра ты представишь ее королю, и твоя фея поймет, что ее обманули, скрыв все прелести мира. Простит ли она тебе этот обман? Нет, не простит. И ты будешь жить, чувствуя ее ненависть и слушая обвинения».

Такого не должно произойти.

Рик сжал кулак, словно сжимал свое сердце, приказывая ему замолчать навсегда. Дьюлла никогда не сможет принадлежать ему. И он должен приложить все усилия, чтобы она это тоже поняла. Как можно скорее поняла.

27. Бегство от себя

Весь день после того, что произошло в кабинете, Дьюлла была весела и порхала, как бабочка, кидая на Рика ласковые и многозначительные взгляды, от которых его бросало и в жар, и в холод.

Стоило только представить, чем они занимались с милой кузиной средь бела дня, как кровь закипала. Раньше Рик всегда считал, что только ночь - время для плотских утех, но Дьюлла умудрилась перевернуть его мир с ног на голову.