Малиновский. Солдат Отчизны

Цейтцлер заранее решил, что и как он будет отвечать фюреру. Он прекрасно понимал, что вовсе не такого ответа будет ждать от него Гитлер. Он также понимал, что его ответ вызовет резкую отповедь фюрера, более того, он может в ту же минуту снять его, Цейтцлера, с должности, а то и лишить воинского звания и отправить на эшафот. И всё же, преодолев страх, генерал сказал, хотя и негромко, но твёрдо и даже упрямо:

— Мой фюрер, оставить 6-ю армию в Сталинграде невозможно. Это равносильно преступлению. Потерять её — значит проиграть на Востоке всю кампанию.

— Что?! — взревел Гитлер, и его глаза ошалело забегали по сторонам. — Не хотите ли вы сказать, что я совершаю преступление?

— Нет, нет и нет! — взмолился Цейтцлер. — Я лишь хочу предостеречь от ошибки, на которую вас толкают безумные головы! Армия гибнет, мой фюрер! В Сталинграде стоят страшные морозы, продовольствие на исходе. Десятки тысяч раненых лишены элементарной медицинской помощи. Не хватает боеприпасов. Все заверения Геринга о бесперебойном снабжении окружённых войск с воздуха обернулись фикцией. Кольцо окружения стягивается всё плотнее, лишая Паулюса возможности вырваться. Русские подтягивают всё новые силы...

— Всё это я слышал уже тысячу раз, Цейтцлер! — резко прервал его Гитлер. — Вы совершенно не учитываете дух немецкого солдата! Он предпочтёт смерть позорной сдаче в плен. Солдата надо воодушевить, возродить в нём волю к победе! Я отдал приказ, разрешающий награждение Железным крестом второй степени производить командирам рот, а первой степени — командирам батальонов. Это позволит воспламенить патриотический дух!

«Какие командиры рот? Какие командиры батальонов? — Цейтцлеру казалось, что он слышит всё это в дурном сне. — Ни в ротах, ни в батальонах уже почти нет командиров, да и награждать скоро будет некого — кто погиб, кто замёрз, кто умер от ран».

Он промолчал, понимая всю бесполезность своих возражений.

Гитлер резко нажал кнопку звонка на столе. В кабинет вбежал адъютант — офицер СС.

— Вызовите фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля!

Адъютант исчез так же стремительно, как и появился. Наступила гробовая тишина. До прихода вызванных Гитлер не проронил ни слова. Но едва Кейтель и Йодль вошли в кабинет, он провозгласил:

— Я должен принять очень важное решение. Но перед его принятием хочу услышать ваше мнение. Оставлять Сталинград или сражаться до победного конца? Я жду вашего ответа.

Как только Гитлер произнёс последнюю фразу, Кейтель, вытянувшись, громко, умоляюще воскликнул:

— Мой фюрер, не оставляйте Волгу!

Гитлер перевёл взгляд на Йодля.

— Мой фюрер, это действительно очень важное, поистине историческое решение. Если мы уйдём от Волги, то потеряем большую часть территории, захваченной нами во время летнего наступления ценой огромных потерь. Но если мы не отведём 6-ю армию, её положение станет крайне тяжёлым. Операция по её деблокированию может пройти успешно, но может и провалиться. До тех пор, пока мы не увидим результатов этой операции, надо удерживать позиции на Волге.

Кейтель, с солдатской прямолинейностью, уложил своё мнение всего в пять слов. Старый лис Йодль хорошо знал характер своего фюрера и был уверен, что он ждёт именно такого ответа и никакого более.

— Теперь ваша очередь, — сухо обратился Гитлер к Цейтцлеру.

«Он думает, что, выслушав этих подхалимов, я изменил своё мнение», — мелькнуло в голове у Цейтцлера.

А вслух он произнёс:

— Мой фюрер, бросить 6-ю армию там, где она находится сейчас, — преступление. Она будет бессмысленно принесена в жертву.

— Ваши аргументы? — вскинулся Гитлер. — До сих пор были только слова. Почему вы не верите, что Геринг будет снабжать по воздуху окружённые войска всем необходимым для жизни и боевых действий?

— Мой фюрер, сейчас всё необходимое для армии, находящейся в котле, поставляет тридцать один самолёт. Обещанные Герингом сто «юнкерсов» — в море. Даже если ежедневно будут приземляться пятьсот машин, они смогут доставить не более одной тысячи тонн груза. Но этого абсолютно недостаточно для армии, ведущей бои крупного масштаба и к тому же не имеющей запасов. А где взять эти пятьсот машин? Их придётся перебазировать со всей Европы и с Севера.

— Геринг обеспечит, — прервал Гитлер.