Малиновский. Солдат Отчизны

— Спасибо 1-му гвардейскому мехкорпусу, это его бойцы перебрались на правый берег и обрезали электрокабели, соединённые с зарядами, — уточнил Малиновский.

— Ну что же, пора докладывать Верховному, — подвёл итог Василевский. — Думаю, и он порадуется вместе с нами.

Верховный не только порадовался: этим же вечером был написан специальный приказ. А над Москвой загремели салюты в честь одержанной победы.

17

В результате летне-осенней кампании 1943 года была освобождена Левобережная Украина. Вражеские войска оказались изолированными в Крыму. Были захвачены крупные стратегические плацдармы на правом берегу Днепра. Освобождены Кременчуг, Днепропетровск, Запорожье, Черкассы, Киев. Теперь предстояло освободить Правобережную Украину и Крым и выйти на Государственную границу. Малиновский был в курсе того, что Ставка предполагает в течение зимы развернуть наступательные операции от Ленинграда до Чёрного моря. 3-му Украинскому фронту (этим фронтом теперь командовал Малиновский) Ставка поставила задачу: ликвидировать никопольско-криворожскую группировку врага, в дальнейшем развивая наступление на Первомайск, Николаев и Одессу. Фронту предписывалось действовать по сходящимся направлениям в тесном взаимодействии с 4-м Украинским фронтом, которому предстояло ещё и освободить Крым.

Предстоящая стратегическая операция была не из простых: против наших четырёх Украинских фронтов действовали от реки Припять до Чёрного моря группа армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна и группа армий «А» генерал-фельдмаршала Клейста плюс 4-й воздушный флот. В обеих группах более миллиона солдат и офицеров, почти семнадцать тысяч орудий и миномётов, свыше двух тысяч танков и штурмовых орудий, около полутора тысяч самолётов. Грозная сила!

Но Малиновский был твёрдо убеждён в том, что ни в коем случае нельзя приостанавливать наступление, иначе немцам будут созданы прямо-таки комфортные условия для планомерного отхода или, как в официальных сводках любили говорить сами немцы, для сокращения линии фронта. Нужно было сидеть у них, что называется, на загривке.

Родион Яковлевич подошёл к окну и нахмурился: ну и мерзопакостная же погодка стоит нынче на дворе! Давненько он не видел такой распутицы. Всё правобережье Украины превратилось в сплошное месиво. Бездорожье, грязь — по колено. А ведь надо поспевать за немцем! И это при том, что он не будет непрерывно удирать, будет цепляться за свои плацдармы, переходить в контратаки.

Нужно было решить вопрос о направлении главного удара. Малиновский пришёл к выводу, что наиболее верный вариант — удар на Апостолово, Новый Буг, Вознесенск с выходом на берега Южного Буга. Там — закрепиться. Но для этого, конечно же, нужны резервы, нужна дополнительная техника и боеприпасы.

Малиновский поделился своими мыслями с Василевским.

— Знакомые запросы, — вздохнул тот. — Впрочем, на вашем месте я бы тоже запрашивал. Попробую разжалобить Верховного.

Однако вначале эта попытка не удалась: мало того, что Верховный не согласился с Василевским, он ещё и в резкой форме упрекнул его в желании поддаваться бесконечным просьбам о выделении резервов: «Вы забыли, товарищ Василевский, как Кутузов отвечал Барклаю-де-Толли, когда тот клянчил у него резервы? «У меня своих резервов нет».

— Вас понял, товарищ Сталин. — Василевскому ничего не оставалось, как произнести эту дежурную фразу.

И всё же разговор не оказался напрасным: Малиновский вскоре получил 37-ю армию генерал-лейтенанта Шарохина, переданную ему со 2-го Украинского фронта, а из резерва Ставки — 31-й гвардейский стрелковый корпус. Кроме того, командующему 4-м Украинским фронтом Толбухину было приказано передать Малиновскому 4-й гвардейский механизированный корпус.

— Вечно мой фронт на подхвате, за всех отдувается, — то ли всерьёз, то ли в шутку жалобно говорил штабникам Толбухин. — А мне хоть бы захудалую роту или с десяток танков кто подбросил.

Наступление на Никопольско-Криворожском направлении развернулось в точности по плану Малиновского. Ну и хлебнули же лиха наступающие армии в этой операции! Метель сменялась оттепелью, и тогда пехотинцы брели по непролазной грязи, которая как кандалами сковывала ноги; артиллеристы тащили пушки, навалившись на одну несколькими расчётами; в размокшей степи оставались, не желая подчиняться воле людей, танки, тракторы, тягачи. На дорогах, если их можно было назвать дорогами, часто встречался строй конников, которые правой рукой держали поводья, управляя лошадьми, а левой, как ребёнка, прижимали к себе пушечный или гаубичный снаряд. Оттепель переходила в дожди, и тогда становилось совсем худо: шинели, накидки, шапки насквозь пропитывались водой — хоть бери и выжимай, тело дубело от холода, в сапогах хлюпала жидкая вязкая грязь... И если бы не всепобеждающее стремление идти вперёд и вперёд, тоска и отчаяние охватили бы весь этот огромный, утонувший в туманах, в снежной круговерти и ливнях фронт.