Малиновый пеликан

Только поехали, Паша включил радио, и в эфире опять забулькал гнусавый голос все того же Семигудилова, и что-то он такое провозглашал патриотически возвышенное все про то же поднятие с колен, про божественный промысел, который ведет Россию извилистым путем, но всегда выводит на путь истинный, и это происходит потому, что в какой-то тяжелый или даже гибельный момент Господь посылает нам проводника, который твердой рукой берет под уздцы лошадь нашей истории и ведет Россию к богатству, процветанию, приобретению новых территорий, очень нам нужных в оборонительном отношении и сакральных по существу. Слушая этот бред, я сам впал в бредовое состояние, и что со мной было потом, точно объяснить не могу. Потом, во все время нашей поездки, я то засыпал, то терял сознание, то бредил, на короткое время приходил в себя и опять отключался, и снова меня посещали какие-то странные видения, которые я никак не мог отличить от яви. Теперь все происшедшие со мною события я излагаю в том порядке, в каком они извлекаются из моей памяти, а уж что из того мне приснилось, привиделось, прибредилось, было мною воображено или случилось на самом деле, это я сам определить не могу, а вы попытайтесь, если хотите.

Передачу вел известный ведущий Вовик Индюшкин, известный тем, что всегда врет, что никогда не врет и что больше всего на свете дорожит своей репутацией. Впрочем, насчет репутации, может, даже не врет, а судя по его передачам, действительно дорожит той, которая есть. Участвовали, кроме Семигудилова, коммунист Зюзюкин, известный в народе под кличкой Зюзю, системно-либеральный национал Вольф Поносов (Понос) и призванный для видимости баланса представитель несистемной оппозиции и мой младший друг Виталий Цыпочкин, прозванный Цыпой. В рамках программы «Точка и кочка зрения» они спорили, кто лучше: Ленин и Сталин или Горбачев и Ельцин. Первые два спорщика сходились во мнении, что Ленин и Сталин оба были хороши, но Сталин все же получше. Ленин заложил фундамент великого государства, Сталин на этом фундаменте возвел величественное здание, а Горбачев по заданию американцев построенное разрушил, в чем ему помог алкоголик Ельцин. Оппозиционер пытался им возражать, но как только он открывал рот, его оппоненты вместе с ведущим начинали кричать что-то патриотическое, заглушая его так, чтобы никто ничего не понял, но тот все-таки сообщил публике, что у Ленина был сифилис мозга, а Сталин был клиническим параноиком, и тот и другой диагнозы были поставлены академиком Бехтеревым. После второго диагноза и в результате его же академик отравился консервами и скончался.

Зюзю сказал про Ленина, что тот был великий вождь всего человечества и неподражаемый гений, Семигудилов в принципе с ним согласился, но заметил, что Сталин сделал намного больше. Он восстановил империю, построил много чего грандиозного, победил в войне и вывел Россию в космос. Цыпа успел прокричать, что войну выиграл не Сталин, а народ, который Сталин уничтожал в больших количествах, и что все грандиозное построено за счет рабского труда.

– Да, – охотно согласился Семигудилов, – мы рабы, и у нас рабская психология, но в этом ничего зазорного нет. Рабы тоже имеют чувство собственного достоинства, а свою несвободу сублимируют в творчество. Рабы построили пирамиду Хеопса, собор Василия Блаженного, проложили дорогу в космос. Рабским трудом у нас занимались крестьяне, рабочие, интеллигенция и ученые. Мы все были рабами великого государства, в этом нет ничего унизительного. Быть рабом большой силы не стыдно. Ведь мы любого человека, будь он хоть царем, называем раб божий. А государство, если оно большое, если оно мощное, оно и есть Бог. С большой буквы! Туполев в рабском состоянии строил великолепные самолеты, а Королев чертил спутники. Наши ученые не гонялись за иностранными грантами и не зарились на нобелевские премии. Даже в лагерях они любили Родину и Сталина, не отделяя одно от другого. Сидя в шарашках, они за миску баланды делали великие открытия и укрепляли мощь нашего великого государства, которое разрушили Горбачев, Ельцин и такие, как Цыпочкин.

Дальше Семигудилов захватил микрофон и долго солировал, не давая собеседникам возможности себя перебить. Слушая, я закрыл глаза и, может быть, даже заснул, но речь его могу произнести за него, и держу пари, что сильно не ошибусь.