Малиновый пеликан

— Ну что, — говорю им, — ребята, что-то я не вижу никакой революции. Вы или просто небрежно работаете, или сознательно саботируете мои указания. Не знаю, куда смотрят наши силовые ведомства.

И прямо перед собой вижу: сидит такой полный, мордатый, явно никакой диеты не соблюдающий субъект в генерал-полицейской форме, щеки лежат на погонах, сколько там звезд, не видно. Однако сидит, слушает меня внимательно.

— Вы, — говорю, — дядя, кем будете?

— Разрешите доложить, министр внутренних дел Поплевкин.

— Отлично, Поплевкин. Вы-то.

— К вашим услугам, — говорит, — Ваше Вашество Иван Иваныч. Прикажете арестовать Думу? — Он потянулся рукой к висящему на заднице пистолету.

— Хорошо бы, — остановил я его. — Но если всю Думу арестовать, народ будет так доволен, что никакой революции от него еще лет семьдесят не дождешься. А вот ваше ведомство — что оно сделало для того, чтобы вызвать народное недовольство?

Задумался.

— Вообще говоря, кое-что делаем… Есть достижения по части нарушения прав человека!

— Докладывайте какие. Гаишники взятки берут?

— Так точно, берут.

— Как раньше?

— Лучше.

— Лучше — это больше или меньше?

— Больше.

— А почему больше? Им же недавно зарплату повысили.

— Поэтому больше, ваше превоссиятельство. Ввиду повышения уровня своего благосостояния малыми взятками не желают мараться.

— Так ведь наказания ужесточили.

— А это тоже причина. Наценка на риск. Потому что… ну как же… ну вот раньше было — дал водитель инспектору сто рублей, ну нет у него больше, ну, инспектор — он же тоже человек, войдет в положение, возьмет стольник, тоже пригодится, и никакого риска. А теперь все такие продвинутые, у них и видеорегистратор включен, и скрытые камеры где-нибудь в пуговице, и купюры меченые… Э-э, теперь не то, что раньше, теперь…

— Значит, вот что, — прервал я его, — так больше продолжаться не может. Ситуацию со взятками следует переломить. Понятно?

— Так точно. Непонятно.

— Что вам непонятно?

— Непонятно, в какую сторону переломить. В сторону увеличения или уменьшения?

— В сторону обнуления. Полного. Чтобы никаких взяток не было вообще. Понятно?

— Так точно. Непонятно.

— Что вам не понятно?

— Я очень как бы извиняюсь, но я так понял, что ваша гениальная идея и наша скромная задача состоит в том, что мы должны вызвать недовольство народа, и поэтому я допускаю взятки в особо крупных размерах. Но если не брать взятки — это ж народ обрадует.

Я от души вздохнул, если можно так выразиться.

— Эх, — говорю, — вот что значит полицейский ум. Мыслите примитивно, в лоб, не разбираетесь в особой ментальности нашего народа. У нас народ не любит тех, кто взятки берет, но тех, кто не берет, ненавидит. Берущий, как и пьющий, — это свой, понятный русский человек. С ним можно договориться. А неберущий — зверь. Он и так зверь, а еще больше звереет от того, что не берет. Чем и вызывает народную ненависть… А что вы еще делаете, чтобы вызвать народную ненависть?

— Много чего. Вот насчет пьющих как раз… Не далее как вчера пьяный майор Жигалов на «Лексусе», который он купил на свою зарплату, задавил на автобусной остановке шесть человек. Что, мало?

— Да нет, для одного заезда неплохо. Это прямо как в боулинге, сбить сразу все шесть кеглей одним шаром. Неплохо. Главное, чтобы следователи потом доказали, что сбитые все шесть были пьяные и сами полезли под «Лексус». Ну-с… Еще какие наиболее оригинальные способы раздражения населения?

— Например?

— Производим незаконные задержания? Применяем недозволенные методы ведения дознания?

— Незаконные — это что? Пытки, что ли?

— Так точно.

— Какие именно?

— Да самые, как говорится, стандартные.

— А конкретно?

— Конкретно бывают разные. Магазин, ласточка, звонок Перлигосу, свет в конце тоннеля…

— И как они выглядят?

— По-разному. Магазин — это когда вам… то есть не вам, а кому-то натягивают на голову полиэтиленовый пакет, и вы… то есть, извиняюсь, не вы, а он от удушения теряет сознание. Ласточка, когда руки сзади привязывают к ногам, звонок Перлигосу — это пытка током через старый телефонный аппарат, такой, знаете, с ручками. Его крутят, и чем быстрее, тем сильнее ток. Очень хорошо действует.

— Так, — сказал я. — И свет в конце тоннеля?

— Вот это самый надежный способ. Проктологический.

— Какой?

— Ну вот вы, допустим, задержанный, и вам, извиняюсь, в задний проходик… То есть, извиняюсь, не вам, а задержанному в зад всовывается какой-нибудь продолговатый предмет круглого сечения. Помните, в городе Казани, с целью получения от задержанного нужных признательных показаний, в задний проход была введена бутылка из-под шампанского, отчего он скончался.

— И это, — предположил я в вопросительной форме, — конечно, вызвало возмущение широких народных масс?

— К сожалению, нет, — вздохнул министр, — возмущался только, пока был жив, сам испытуемый. Но вскоре не выдержал такого, как он выразился, издевательства и умер с целью нанесения вреда имиджу нашей полиции.

— То, что умер, это нехорошо. Нам нужны граждане не мертвые, а живые, возмущенные, охваченные революционным порывом. Были еще подобные инциденты?