Малой. Книга 3

Ещё одна трудность заключалась в том, что все продукты питания и воду надо было брать с собой. Невероятно огромный район «звенящей тишины» был мёртв. Тут не было растений и животных. Обитают здесь только некоторые виды бактерий, агрессивные и патогенные. Местность в основном была скалистая, с глубокими ущельями и внезапными обрывами.

Больше всего поисковики опасались осыпей. Вроде идут разумные по твёрдой поверхности и ничего им не угрожает. Потом раз, и всё вокруг моментально превратилось в море каменной крошки. Страшная и отвратительная смерть ожидала разумных, которые медленно тонули в «море» камня. Ведь надеяться на помощь бессмысленно, потому что биосети и биокомы на этой территории не работают.

Но, несмотря на все ужасы, район «звенящей тишины» каждый цикл оккупируют толпы разумных. Опытные поисковики и совсем зелёные салаги — все стремятся найти редкие артефакты. Некоторые особо одарённые индивидуумы пытаются отправиться в этот район в одиночку. К счастью, таких уникумов встречается крайне мало. Потому как в одиночку тут никто не выживает.

Флайер мягко коснулся поверхности и замер. Отряд поисковиков нагрузился имуществом и провизией по максимуму. Ведь никто из них не предполагал, сколько времени они проведут в этом страшном районе. Да и как такое вообще можно планировать? Зачастую тут и время течёт совершенно по-разному. Официального запрета на посещение этого района не существовало. Никаких данных о том, сколько разумных тут выжило, тоже не было. При этом власти кровно заинтересованы находками. Ведь артефакты Древних приумножают деньги и власть. И ещё неизвестно, что из этого слаще.

— Всё забрали? — поинтересовался Янгус Валенд у друзей через полчаса. — Помните, поиск начинается недалеко от границы этой зоны. Сильно углубляться внутрь мы, естественно, не будем, рассчитывайте дней на пять.

Молодые поисковики закрыли флайер и сделали свой первый шаг к богатству и славе, а может и к гибели.

* * *

Через полчаса неспешного хода тяжело нагруженные поисковики пересекли условную границу «звенящей тишины». И тут всем стало понятно, почему это место назвали именно так. В районе поисков жизнь сразу закончилась. Почва выглядела мёртвой. Ни единого дерева или кустарника, да что говорить, нигде не было даже самого крошечного клочка травы. Тишина была такой, что заломило в ушах. Только тихий, практически неслышный писк, который заполнил всё пространство и заставлял нервно оглядываться. Уже через несколько минут стало ясно, что звенит не только пространство, но и сами люди начали при ходьбе издают такие же тревожные звуки. Наверное, там может звучать мелодия прощания с жизнью, песня пустоты и бесконечности.

— Грёбаная тишина, — выругался Димуш. — Тут не надо никаких врагов, от одного только звука можно сойти с ума. Даже новейшие звукозащитные мембраны в моём комбезе не заглушают практически ничего.

— Нам надо идти дальше, — непреклонно требовал командир поисковиков, — у нас нет выбора. Мы ведь только вошли в зону, а уже начали паниковать.

Звенящая тишина била по ушам и нервам пугающе оглушительно, ходоки не слышали звуки даже собственных шагов. Разговаривать при таком «музыкальном сопровождении» особого желания тоже не было.

Минут через сорок у «счастливчиков» начали болеть суставы. Боль настойчиво въедалась и мешала думать. Какие тут разговоры, когда после каждого шага тело сводит от боли? Особенно страдали зубы, они ныли от любого движения. Словно пьяный неопытный дантист привязал к каждому зубу мелкий зазубренный молоточек и методично долбил, долбил.

Медицинская аптечка не спасала. Да, она притупляла боль и давала возможность хоть как-то соображать. На долго ли хватит этих аптечек?

— Сколько мы прошли? — напрягая голос прошипел Качук. — Ещё десять минут и я сдохну.

— Трудно сказать точно, приборы ведь не работают, — откликнулся Димуш, у которого хватило сил только на этот ответ. — Километров восемь мы точно протопали. Валенд, ты прекрасно понимаешь, что дальше мы не сможем идти. Давай поковыряемся прямо тут. Вдруг нам повезёт и найдём хоть что-то.

Янгусу Румену тоже было нелегко. И если бы не товарищи, он давно бы повернул обратно. Но ответственность старшего и этот дурацкий долг держали его впереди. Очень тяжело. Может быть, действительно повернуть обратно? Или уже поздно?

Начали лопаться и обильно кровоточить капилляры глаз, зубы уже не просто болели, они сами дребезжали и стучали друг о друга. Сплюнув на почву кровь Румен вгляделся в этот мёртвый мир и спустя минуту с натугой произнёс: — Вон, смотрите. Чуть правее виден какой-то холм. Давайте поищем там.

Друзья уже на могли ничего ответить, у них не было ни сил, ни желания. Единственная мысль билась болью у них в голове: «Дойти до холма, а там будь что будет».