Малой кровью, могучим ударом!

Фридрих Мария фон Левински, более известный как Эрих фон Манштейн, любил находиться в передовом отряде наступающих войск. Наиболее тупым генералам он четко и доходчиво объяснял, что он там делает. Ведь по старой прусской традиции полководцу не принято на белом коне скакать впереди эскадрона. Адепты этой школы считают, что настоящий полководец, как шахматист, должен сначала на карте выиграть сражение у противника. И только после этого, победу в жизнь должны воплотить кнехты, у которых в свою очередь есть свои капитаны и майоры. Пусть они скачут впереди эскадронов. Пусть и цветы им. Цветы забываются, а мировая слава никогда не проходит...

Не таков Манштейн. Как бы смог его заметить Фюрер, если бы он не летел на крыльях Победы, первым вступая в освобожденные города? А для тупых служак всегда можно придумать объяснение. Такое, например: в эпоху мобильных войн обстановка меняется стремительно. И, несмотря на помощь радиосвязи, как точно и вовремя нарисовать стрелки на картах? Пока штабисты это сделают, противник может разгромить твои войска или, чего доброго, сбежит! Поэтому я и руковожу боем, до батальона включительно, ведь исход дела может решить и введенная в бой последняя хлебопекарная рота.

«В общем, подменяю майоров и капитанов, – логично продолжил он свою мысль и усмехнулся, – кому какое дело. Да, жалко было смотреть на старину Рейхенау, но уж больно заигрался старик. Разговоры неправильные ведет. Правильно его Фюрер погнал, я здесь на своем месте и в своей стихии. Как в прошлом году на Западе».

Конечно, Манштейн слукавил Гитлеру, что прорыв фланга противника прошел успешно. Не было никакого прорыва. Русские, уже привыкшие к тому, что немцы под угрозой окружения бегут, не смотрят по сторонам. Дилетанты! Как им Сталин в Кремле стрелки на картах нарисовал, так они по этим стрелкам и чешут. Он представил себе Жукова с географическим атласом и компасом, разбирающего каракули Сталина на карте. Сначала посмеялся, но, когда вспомнил о ситуации с Гитлером и Вермахтом, снова погрустнел. В любом случае, мы уже вышли на оперативный простор! Долины сзади перекапываются бойцами Тодта да евреями из концлагерей. Саперы, которые выискали где-то несколько сотен мин, минируют огневые позиции противотанковой артиллерии, а мы прем на юг. Уже где-то рядом и штаб Жукова, Рокоссовского, кого-то там ещё. Будете у меня на суку висеть, комиссары! Устрою вам мировую революцию!

Манштейн всегда по вечерам делал записи в свой дневник. Но дневник он вел не для себя, не для потомков, а в надежде, что когда-нибудь он попадет на стол к Гитлеру. Поэтому Манштейн старался не упускать возможности в свободное время (ах, как его не хватает!) придумывать «гениальные» мысли, шлифовать их и только после этого записывал на бумагу. Понятно, что Гитлер – гений, кто ж еще? Понятно, что неудачи временные, а нападение было внезапным и вероломным! Понятно, что Германия воспрянет, кто в это не верит?

А сейчас следует обдумать мысль о комиссарах. Пришлось их немного пострелять. Законы войны! Ведь комиссары, с точки зрения международного права, не могут пользоваться привилегиями, распространяемыми на военнослужащих. Они, конечно, не солдаты. Я ведь не буду рассматривать как солдата гауляйтера, приставленного ко мне в качестве политического надзирателя. Но их также нельзя причислить к не участвующим в боях, как капелланов и медперсонал. Напротив! Не будучи солдатами, они являются фанатичными борцами, деятельность которых незаконна и, следовательно, должна караться расстрелом.

Правда, среди расстрелянных комиссаров много людей как раз в форме медперсонала и тыловых служб. Но это ничего не меняет! Эти крысы всегда умели хорошо маскироваться. Под медперсонал, например.

Так, в раздумьях (а чего по сторонам глазеть, туман вокруг, водная взвесь, проникающая даже в подмышки) в колонне бронетранспортеров он въехал в Байернфельд, где уже сутки приводил себя в порядок один из его авангардов – мотодивизия СС «Мертвая голова».

Манштейн переговорил с обергруппенфюрером СС Георгом Кеплером, недавно назначенным командиром дивизии вместо погибшего в Польше Эйке – конечно, все готово, мой командир. Что? Госпиталь? А, ерунда! Комиссары организовали раненых на бессмысленное и провокационное сопротивление. К несчастью, все погибли.

Здесь же, прямо на улице, валялись трупы четырех полячек, восточных работниц. Эти курвы примкнули к русским, выдали им старого нацистского деятеля, которого комиссары сразу же отправили в Сибирь убирать снег.

Корреспонденту «Сигнала», предварительно проинструктированному, Манштейн дал гневное интервью, в котором заклеймил позором зверства большевиков и азиатской солдатни. Трупы полячек на фотографиях выдадут за тела добродетельных немок, которые жизнь отдали за свою честь, будучи женами и матерями доблестных солдат Вермахта.