Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения

– Блицкриг – дословно, «молниеносная война» – прорывы и охваты мощными механизированными клиньями на флангах, разрыв коммуникаций, окружение и добивание растерянных, дезорганизованных частей. Сейчас на Белостокском выступе как раз это и происходит.

– И что мне делать теперь с тобой? – задумчиво спросил Трофимов, снова глядя куда-то мимо Сергея. – На самый верх докладывать надо…

– Нет, такой футбол нам не нужен! – внутренне холодея от того, что ситуация начинает разворачиваться по самому негативному сценарию, подумал Сергей и с удвоенной силой ринулся убеждать Трофимова. – Товарищ бригадный комиссар! Докладывать наверх, как минимум, рано. Да и какой смысл в этом сейчас? Ну, знаю я, как немцы почти до Москвы дойдут. Знаю про «котлы», окружения и ошибки командования. Ну, доведу информацию, допустим, до начальника Генерального штаба. Но ведь от этого ничего не изменится. С нынешним уровнем подготовки наших войск и старшего командного состава Красной Армии и ошибки командования, и отступления войск неизбежны. Наверху сейчас ничего изменить не смогут. Или не захотят. Или не успеют…

В качестве примера Сергей рассказал Трофимову вычитанную в мемуарах Георгия Константиновича Жукова историю о Белостокском выступе.

– У нас ведь сейчас, а точнее, с февраля 1941 года, начальником Генерального штаба Красной Армии является Георгий Константинович Жуков? Так вот – еще до войны Жуков знал, что текущее расположение 3-й, 4-й и 10-й армий Западного округа в Белостокском выступе создает угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Он знал, что 10-я армия при этом занимает самое невыгодное расположение. Он знал, что дислокация войск округа на Гродненско-Сувалковском и Брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата Белостокской группировки. Знал – и ничего не сделал для исправления ситуации. А что он может сделать сейчас, когда три армии дезорганизованы и фактически неуправляемы?

Сергей не стал рассказывать Трофимову о том, что на должность начальника Генерального штаба Жукова выдвинул лично Сталин, причем как раз по итогам проведенных в январе 1941 года двух двухсторонних оперативно-стратегических игр на картах, на тему контратакующих и наступательных действий войск Западного особого военного округа в ответ на агрессию внешнего противника. В этих играх, в качестве ответа на агрессию, рассматривались действия крупной ударной группировки советских войск с государственной границы СССР в направлении (соответственно) Польша – Восточная Пруссия и Венгрия – Румыния. (Вот оно – малой кровью, могучим ударом, и на чужой территории!).

– Какая-то стратегия у наших появится только через год отступлений и потерь, не ранее лета 1942-го года, – печально закончил свой рассказ Сергей, имея в виду Сталинградскую битву. Я, собственно, поэтому и не хотел раскрываться. Думал собрать из окруженцев мотоманевренную группу, устраивать засады и диверсии у немцев в тылу. Но тут контуженого командира погранзаставы надо было в госпиталь везти. А потом ребят на въезде в город увидел, их оборону – вернее отсутствие обороны. Жалко стало, ведь погибли бы не за грош.

– А если тебя, с твоей информацией, к командующему Западного фронта, генералу армии Павлову доставить?

– К Павлову – это было бы хорошо. Тем более, что на Павлова меньше чем через месяц возложат всю вину за тяжелое поражение войск фронта в Белостокско-Минском сражении – и расстреляют. Так что он, как никто другой, будет заинтересован в изменении хода войны. Но здесь есть две большие проблемы. Во-первых, Павлов мне сразу просто не поверит, а пока я буду его убеждать, время будет упущено. Во-вторых, даже если удастся быстро убедить Павлова и он, вместо приказа армиям на отступление, попытается сейчас организовывать оборону – управление войсками уже потеряно, они отступают неорганизованно и без взаимодействия, сами по себе, по пути бросая технику и тяжелое вооружение. И сейчас организовать эти хаотически отступающие войска для обороны из Минска – без устойчивой связи, без постоянного знания оперативной обстановки на местах – задача крайне сложная, практически невыполнимая.

– Ну, хорошо, тогда можно обратиться к командующим армиями, – предложил Трофимов.

– Товарищ бригадный комиссар! В Белостокском и Минском «котлах» останутся более трехсот тысяч пленных бойцов. Но командующий 10-й армией и начальник артиллерии армии выйдут из окружения в конце июня в составе сводной группы 86-го Августовского пограничного отряда НКВД СССР. А командующий 3-й армией со своим членом Военного совета армии выйдет из окружения в конце июля севернее Рогачева, при этом выведет с собой аж целых 498 вооружённых красноармейцев и командиров частей 3-й армии. Остальной личный состав останется погибать и попадать в плен в «котлах»…

– Так что же, сложа руки сидеть и окружения ждать? – вскипел Трофимов.

– Окружения ждать надо, а вот сидеть, сложа руки – нет, – примирительно ответил Сергей.

– Это как? Объясни нормально!