Малолетка

Он потрепал Ванечку за пухлую щечку и вздохнул.

– Потому что мы с ним больше не увидимся, Ася. А ты… Если что, вдруг помощь какая нужна будет, звони. Уезжаю я.

– Куда?

– Далеко, – улыбнулся на сей раз мне и развернувшись просто ушёл.

Честно говоря, я даже не догадывалась о причине его ухода. Ведь они столько лет были вместе с Макаром. Шли рука об руку и ничто не могло испортить их дружбы. Ничто, кроме того, о чем я не знаю.

Макар примчался домой спустя полчаса и, влетев на кухню, где я обедала, застыл, тяжело дыша.

– Что с тобой?

Он не ответил, лишь обвёл взглядом меня, Ванечку, что агукал в слинге и, казалось, успокаивался.

– Макар?

– Что он здесь делал?

– Ты о Гене?

– О нем, Ася. Так что он здесь делал? Я видел его по записям с камер.

Ещё одно доказательство того, что Лавров не изменится никогда.

– А ты всё так же шпионишь за мной, да?

Он покачал головой и подошёл ко мне вплотную. Чмокнул Ванечку в макушку и прижался к моему лбу своим.

– Асенька, девочка моя, ты же знаешь, что я каждую минуту о вас думаю. И я должен знать, где вы и чем заняты. Мне так спокойнее.

– Ну тогда не спрашивай, что здесь делал твой друг, раз сам все видел.

– Что за папку он тебе дал? Акции?

– Да. У вас что-то произошло? Почему он уехал?

Макар вздохнул и криво улыбнулся.

– Это лучшее, что он мог сделать. Иначе, я помог бы ему… Уехать.

На этом наш разговор закончился и больше я не задавала вопросов по поводу Пахома, видя, как тяжело от них мужу.

Эпилог

Три года спустя

Горячее солнце обжигает плечи, немного щекотно. Я открыла глаза, сняла очки и обратила внимание на своих мужчин, что с победными криками преодолевали очередной «девятый вал».

– Папа! Волна! – закричал Ванечка, сползая с надувного круга, бросаясь в море с головой.

– Макар! – только и успела вскрикнуть.

Муж уже нырнул в бирюзовую пучину и тут же вынырнул, выуживая оттуда сына.

– Все холосо, мамоська! – радостно визжал сынишка, отплевываясь от соленой воды.

– Всё нормально, Ась. Смотри, в этот раз даже не наглотался.

Лавров – лучший из отцов всего мира. И, уверена, лучший муж. Ну, из того что было… Не самый плохой вариант, во всяком случае, если посмотреть со стороны. Для меня – лучший. Может быть, мы просто научились слышать друг друга, а может он и правда изменился в лучшую сторону, начал мне доверять.

Да и я всё равно люблю этого негодяя… Так люблю, что простила ему всё. И, наверное, кто-то скажет, что я слабохарактерная амёба, но по-другому быть не могло. Я это поняла ещё тогда… Давно. Когда только начинала свой путь Аси Лавровой.

Конечно, тяжелые воспоминания никуда не делись, они будут жить в нас вечно. И это хорошо. Так мы никогда не забудем, до чего доводит недоверие и молчание.

– Может пойдем в отель? У меня что-то живот разболелся.

Не могла не любоваться вышедшим из воды мужем с сынишкой на руках. Прозрачные капли стекали по его лицу и подтянутому, почти идеальному телу, а глаза лихорадочно осматривали меня.

– Началось, что ли? Ещё же неделя до родов! – поставил Ванечку на песок и присел рядом. – Покажи, где болит.

– Да перестань, просто не стоило так много есть за завтраком.

– Уверена, что всё в порядке?

– Уверена, пойдёмте.

А уже к вечеру у нас родилась чудная доченька. Взяв её на руки, Лавров, казалось, задохнулся от счастья. Видеть его таким мне еще не приходилось. Словно совершенно другой человек со мной рядом…

* * *

– Спасибо, – прошептал ей, потому что ничего больше не смог из себя выдавить.

Вплоть до родов их заверяли, что будет мальчик и Лавр уже настроился на ещё одного парня, хоть и мечтал втайне о девчонке. Такой же красавице, как её мама.

А когда взял на руки маленькую крошку, чуть не взвыл от щемящего чувства внутри, что прожигает душу насквозь.

– Сына ты называл, значит, дочь назову я, – улыбнулась Ася, с теплом во взгляде наблюдая за счастливым папашкой. – Сонечка… Как считаешь?

Макар никак не считал. Он сейчас на всё был согласен. Если бы даже жена велела ему прыгнуть с моста – выполнил бы не задумываясь.

– Сонечка, – прижался губами ко лбу малышки и почувствовал, как глаза жжёт от слёз. – Папкина принцесса – Сонечка.

Лавр не плакал даже на похоронах родителей, считая, что мужчина не имеет права распускать нюни, хотя и был тогда ещё пацаном. Сейчас же не мог сдержать в себе эти эмоции, что разрывали душу и сердце на мелкие частички. Ту эйфорию, что по венам разливается, затапливая теплыми волнами. Готов был кричать на весь мир, чтобы услышали все.

– Теперь у меня всё есть. Я теперь счастлив, моя девочка, – склонился, целуя жену и прижимая к себе маленький сверточек, так, что не оторвать.

* * *

Ещё два года спустя:

– Смотри, вон наша мама, – показал пальцем на сцену, где Асе пожимал руку старикан-профессор, которого Макару уже хотелось шлёпнуть, чтобы не протягивал свои старческие ручонки к чужой жене.

– Ух-тыыы! – зачарованно протянул Ванька, взирая на маму с детской гордостью и восхищением. – Это ей дип…дим…

– Диплом вручают.

– Когда я пойду в школу, стану таким же умным, как мама!