Малолетки

– Я знала, что это нехорошо.

– Да.

– Вот почему я и приехала сюда.

– Да.

– Я не могла решить, как быть… и я думала, я понимаю… знаете, я ходила туда, все чаще и чаще, конечно, это неправильно, но я не могла… не могла удержаться. Мне нужно было быть рядом с ней, с Эмили, все время. Он не должен был отнимать ее у меня, он никогда… я ее мать.

Ее руки, дрожавшие все сильнее и сильнее, метнулись вперед, сжали с силой кисти рук Резника и затихли.

– У меня был целый план – мы с Эмили должны были уехать на поезде к Жаклин. Я только не могла решить когда. Жаклин хотела, чтобы я приехала и жила с ней. Она повторяла это не один раз. Но ведь она не могла хотеть, чтобы я приехала одна, без моей маленькой доченьки. Она не могла, не правда ли? А она все звала и звала. «Так будет лучше», – говорила она. Так было бы лучше, да, Чарли? Гораздо лучше. Если бы мы жили втроем.

– Да, – кивнул Резник, и Диана освободила его руки, – да, может, и так.

– Но в душе я знала, что этого делать нельзя. И никак не могла остановить себя. Вот почему я снова пришла сюда, в эту больницу. Чтобы не увезти Эмили. – Она вновь промокнула рот и улыбнулась. – Здесь хорошо. Спокойно. Они понимают меня и делают все, чтобы мне было лучше.

На мгновение Резник закрыл лицо ладонями.

– Что с вами? – услышал он удивленное восклицание Дианы, – что-то случилось?

Почти тут же открылась дверь, и в комнату вошел врач. В коридоре он протянул Диане руку и, как только она коснулась ее, шагнул к ней и, заключив в объятия, крепко-крепко прижал к груди.

Дождь и темное нависшее небо делали корпуса больницы еще более мрачными, чем на самом деле. Резник включил двигатель и замер. Мотор работал вхолостую. Он думал о длинной ночи, которая постепенно перейдет в длинное тусклое утро. Он будет пить кофе и слушать музыку. Один. Почему он отказал всем мольбам о помощи Элен и так охотно пожалел эту незнакомую женщину? Не помог той, которую знал, и обнял, чтобы почувствовать на своей груди слезы женщины, которую увидел впервые?

– 32 —

Звонок Нейлора врезался во вступление к «Без сожаления», в редкие аккорды гитары Дина Макдоноха. От неожиданности Резник не то свалился, не то съехал с дивана и пересек комнату, чертыхаясь в адрес нежданных телефонных звонков. Но не закончился еще первый куплет, как он начал задавать вопросы, зажав трубку между подбородком и плечом и пытаясь в то же время застегнуть пуговицы на рубашке и затянуть галстук. Возбужденный голос Нейлора накладывался на мелодию кларнета Арти Шоу. «У вас есть адрес?.. Хорошо. Кто там с вами?.. Скажите ей, чтобы она подобрала меня». – Резник положил трубку и опустился на колено, разыскивая под диваном второй ботинок. Последние звуки голоса Билли Холидей, отличные финты ударника, заключительные аккорды оркестра – две минуты и тридцать секунд. Резник проглотил холодный кофе и направился к двери.

– Стивен Шепперд, сэр. Пятьдесят два года. Его жена, Джоан, подменяет учительницу в школе, где учится Эмили Моррисон. Кевин разговаривал с ней сегодня днем и увидел там Стивена. Они живут рядом с Дерби-роуд, с правой стороны, если подниматься по холму.

– Поблизости от многоквартирных домов?

– Через три улицы.

Резник хорошо их помнил: здания постройки тридцатых годов, с поблекшими от дождей декоративными украшениями, живыми изгородями перед домами и маленькими аккуратными двориками позади. Чтобы автомобили здесь не очень гоняли, поперек улицы уложены бетонные валики.

В полицейском участке на Каннинг-серкус еще светились некоторые окна. В пяти ближайших трактирах завсегдатаи подтягивались к стойке бара, чтобы успеть пропустить еще по одной до того, как придется закругляться. В сторону университета шла небольшая группа студентов.

Линн Келлог сбросила скорость и, включив левый сигнал поворота, свернула на дорожку к дому Шеппердов.

Фасад дома был обращен на запад, на склон холма. Отсюда открывался вид на «Квинз Медикал Сентр» и университет за ним. Совсем близко начинался квартал высоких домов, где жила Глория Саммерс.

Машина Нейлора была припаркована примерно на пятьдесят метров дальше по другую сторону улицы. Сейчас он шел им навстречу, не спуская глаз с дома Шеппердов.

– Повтори, – обратился к нему Резник, – насколько ты уверен?

– Ну, это все же была не фотография.

– Ты что? Уже передумал?

– Никоим образом. – Он быстро покачал головой. – Просто вы знаете – рисунок это рисунок. Но сходство есть определенно.

– И ты заметил это сходство.

– Да, сэр.

– По крайней мере, честно.

Нижняя треть дома была выложена желтым кирпичем, остальная часть была покрыта мелкой галькой и явно нуждалась в ремонте. За исключением широкого окна наверху, рамы были разделены на небольшие квадраты. Окна аккуратно завешены полосатыми занавесками. Из-под колпака лампы над входом лился ровный свет.

– Думаю, нет смысла вваливаться целой толпой, – взглянул на Линн Резник.

Келлог отступила в сторону, и двое мужчин направились к двери.

– Быстрее, – крикнула Джоан, услышав шаги мужа, – уже началось.