Малолетки

– Дело в том, что за последние шесть месяцев или около того с Дианой произошли значительные изменения. К ней вернулась способность критически оценивать свои поступки.

– Вот почему она снова в больнице, я полагаю?

– Может быть, она начала действовать слишком быстро и слишком рано, может быть, я пыталась подталкивать ее слишком поспешно, не знаю. Но то, что происходит сейчас, я думаю, явление временное. Это даже не шаг назад, просто шаг в сторону. Я думаю, с Дианой все будет хорошо.

– Вы так считаете?

– Я видела ее недавно. Сегодня. А вы?

– У меня другие заботы.

– Я знаю. Приношу свои извинения. Но Эмили также и ребенок Дианы.

Вошла Лоррейн с кофе и двумя сортами печенья, с шоколадом и лимонным кремом. Последовали вежливые вопросы о молоке и сахаре, общие слова о Рождестве, о том, что оно, кажется, наступает раньше с каждым годом, небольшой обмен замечаниями о погоде.

– Диана знает! – спросил Майкл.

– Об Эмили? Нет. И это важно, чтобы она не знала. Пока еще. Не сейчас. Это основная причина, почему я здесь. Больница позаботилась, оградив ее от газет и тому подобного. Конечно, они не смогут это делать бесконечно, ведь какая-то информация все равно дойдет до Дианы. – Жаклин Вердон посмотрела на них и улыбнулась. – К тому времени, конечно, Эмили может быть в безопасности и полном здравии. – Она глубоко вздохнула. – А если не так, я думаю, что мне лучше будет сообщить ей об этом.

Майкл взглянул на Лоррейн, хотел сказать что-то, но не нашел нужных слов.

– Полагаю, сейчас я ближе всех к ней. Кроме, естественно, самой Эмили. Я хочу, чтобы вы согласились с тем, что только я вправе сказать ей о случившемся и что вы не пойдете и не сделаете этого сами. Потом, конечно, если захочет Диана, вполне естественно, вы сможете говорить с ней обо всем.

– Послушайте, – не выдержал Майкл, – у вас хватает нахальства! Прискакали сюда, устанавливаете законы, что я могу и что не могу сказать человеку, которого вы знаете меньше шести месяцев.

– Сколько времени вы были женаты на Диане?

– Не ваше дело.

– И вы думаете, что знаете ее? И в пору совместной жизни, по вашему мнению, вы тратили массу времени и энергии, чтобы узнать Диану?

– Конечно!

– Когда между вами все было кончено, вы вряд ли знали размер ее ноги или цвет глаз, а тем более – чем жила ваша жена.

По тому, как Майкл встал на ноги, Джеки Вердон была убеждена, что он собирается ударить ее. Она откинулась назад в кресле, закрыла рунами лицо. Но, когда опустила их, Майкл уже выходил из комнаты.

Джеки и Лоррейн смотрели друг на друга через горку печенья.

– Мне действительно жаль, – проговорила Джеки. – Я не знаю, что нашло на меня. Я никогда, никогда не должна была говорить этого.

– Майкл в постоянном напряжении.

– Конечно. Это все из-за Дианы. Я так хочу ее оградить. Вы понимаете?

– Думаю, что да, – кивнула Лоррейн. Джеки потянулась к ее рукам.

– Никаких новостей об Эмили?

Лоррейн отняла свои руки, покачала головой.

– К сожалению, ничего нового. Ничего не могу сообщить тебе.

– Я пробуду там еще несколько дней, до понедельника или вторника следующей недели. – Джеки протянула ей карточку с адресом и телефоном. – Если что-либо случится, пожалуйста, дайте мне знать. Если я решу после разговора с доктором, что Диана готова к этому, я расскажу ей об Эмили до того, как отправлюсь обратно в Йоркшир. В любом случае объясню ей ситуацию. – Она посмотрела в сторону. – Подготовлю ее, я полагаю, к самому худшему.

Лоррейн проводила ее до двери. Наверху был включен телевизор. Передавали старый вестерн о злоключениях переселенцев на Диком Западе.

– Скажите вашему мужу… скажите Майклу, что я приношу извинения за свои слова. Я думаю, он простит меня, сделав поправку на мою ревность и мой дурной характер.

– Ревность?

– Все это время, даже тогда, когда они расстались, Диана все еще была привязана к Майклу душой. А я хотела, чтобы она была со мной.

Она обняла Лоррейн на прощание и открыла входную дверь.

– Я надеюсь, что скоро будут новости об Эмили, хорошие новости.

Лоррейн остановилась на пороге и смотрела вслед Жаклин Вердон, пока та не скрылась из виду. Только после этого она закрыла дверь и направилась в гостиную, чтобы убрать со стола. Все время она размышляла над взаимоотношениями Дианы и Джеки, над тем, какой заботливой и какой неистово покровительственной оказалась эта старая женщина. Она знала, что сейчас должна пойти наверх к Майклу, даже просто затем, чтобы сидеть с ним и смотреть, как двигаются на телеэкране лошади, собаки и люди, держать, если он этого захочет, его руну. «Ты пожалеешь о своей жизни, – говорила ей мать. – Попомни мои слова». «Но она даже представить себе не могла такого», – думала Лоррейн, даже не пытаясь остановить текущие из глаз слезы.

– 42 —