Малороссийские исторические шахматы. Герои и антигерои малорусской истории

В октябре 1884 года одно такое письмо пришло с Кавказа. Некий юноша, отрекомендовавшийся как «тыфлыськый гымназыста» (тифлисский гимназист – письмо было написано по-малорусски), просил его стать литературным наставником. К посланию прилагалось несколько стихов и рассказов. Юноша хотел, чтобы известный писатель высказал о них свое мнение и, если найдет их достойными, помог опубликовать.

Иван Семенович не отказал в просьбе. Он внимательно прочел присланное. Что-то похвалил, что-то мягко покритиковал. Но в любом случае советовал юному автору не оставлять занятий литературой. Чуть позже, по рекомендации Нечуя-Левицкого, некоторые произведения напечатали в галицких журналах.

Обрадованный «гымназыста» повадился присылать свои писания и дальше, рассчитывая на помощь в опубликовании. Он называл писателя «благодетелем моим и учителем», всячески льстил, просил разрешения посвятить ему очередную повесть.

Повести, между тем, были слабенькие. Но Иван Семенович продолжал ободрять юношу, не жалея для него теплых слов. Единственное, что утомляло Нечуя-Левицкого, это чрезмерная назойливость молодого человека. Стоило писателю из-за занятости или по нездоровью немного промедлить с ответом, как неслось новое письмо, с упреком («почему молчите?») и мольбой написать «хоть коротенько».

Однако писатель сносил все терпеливо. Пояснял, что не всегда хватает времени и сил. Извинялся. Успокаивал. Вряд ли он предполагал, что придет время и бывший «гымназыста» окажется его злейшим врагом, даже поспособствует его смерти. Звали надоедливого юношу – Михаил Грушевский.

Впрочем, в середине 1880-х годов до этого было еще далеко. В 1885 году, отработав необходимые для выслуги пенсии двадцать лет, Иван Семенович вышел в отставку и целиком сосредоточился на литературной деятельности.

Деятельность, надо сказать, была плодотворной. Произведения выходили из-под его пера одно за другим. Безусловно, по размеру писательского дарования Нечуй-Левицкий уступал, скажем, Николаю Гоголю или Ивану Тургеневу, другим общерусским прозаикам. Но в литературе более низкого, областного уровня, он пользовался заслуженным признанием.

Не стоял писатель в стороне и от общественной жизни. Из стихийного украинофила он превратился в украинофила «сознательного». Примкнув к украинскому движению Иван Семенович пропитался русофобским духом. Противопоставлял Украину и Великороссию, уподобляя первую Провансу или Неаполю.

Нечуй-Левицкий считал, что рано или поздно большие европейские литературы – французская, итальянская, немецкая, русская – распадутся на областные, провинциальные литературы. К примеру, художественные произведения на провансальском диалекте вытеснят в Провансе французскую литературу. В Неаполе и окрестностях литература на местном наречии возьмет верх над итальянской. Говоры Нижней Германии превзойдут на соответствующей территории немецкий литературный язык. И так далее. Точно также, был уверен писатель, на Украине простонародная речь со временем станет доминировать в литературе, не оставив там места для русского литературного языка.

Вместе с прочими украинскими деятелями Иван Семенович трудился над созданием на народной основе нового литературного языка, призванного заменить русский.

Работа эта велась преимущественно в Галиции, где ее поддерживало австрийское правительство. Во главе же языкотворческих усилий стоял Михаил Грушевский, к тому времени получивший образование, перебравшийся в Австро-Венгрию и удостоенный там звания профессора.

Чтобы язык получился самостоятельным, его «очищали» от «русизмов». Употребляемые простыми малорусами слова отбрасывали как неугодные, если такие же или похожие слова употреблялись в Великороссии. Их заменяли заимствованиями из других языков (прежде всего – из польского) или специально придуманными терминами.

Нечуй-Левицкий старался не отстать от единомышленников. «Чистил» собственные произведения. Помогал «очищаться» другим авторам. В Галиции сочинения писателя выходили в «исправленном» виде, после того, как с ними поработали тамошние редакторы. Иван Семенович благодарил их за заботу о «чистоте» языка его произведений.

Однако через какое-то время он обнаружил, что «исправлений» становится очень много. Получалась не просто «чистка», а подмена основы. Народного там оставалось все меньше и меньше.

Писатель обратился к галичанам с просьбой не переусердствовать. От него отмахнулись. Грушевский заявил, что все идет правильно и нечего разводить ненужные споры. Нечуй-Левицкий недоумевал, но терпел. А галицкие языкотворцы не унимались…

Гром грянул, когда новосозданный украинский литературный язык пришлось выставлять на суд широкой публики. В 1905 году в России разразилась революция. Были отменены цензурные запреты. Настала «эпоха свободы».