Малознакомый Ленин

В упомянутой статье, посланной в «Русскую Мысль», Ленин с негодованием говорил о «кулацких элементах, арендующих землю в размере, далеко превышающем потребность» и «отбивающих у бедных землю, нужную тем на продовольствие». Мы видим, что сам Ленин именно в такой операции был участником. Крестьян Алакаевки он и его семейство не эксплуатировали. Чтобы не было «ненормальных отношений» с ними, хозяйство Ленин не вел, предпочитал получать доход от хутора не прямо из рук крестьян, а через арендатора Крушвица, и это позволяло ему без угрызения марксистской совести быть чистеньким и жить беспечно в Алакаевке. Сдача хутора в аренду происходила с 1890 года по конец 1897 года, когда Ульяновы в декабре этого года продали его за ту же сумму, за которую он был куплен. Приняв во внимание, что за это время они получали арендные суммы, нужно заключить, что весьма странная и по дорогой цене покупка Алакаевского хутора в конце концов оказалась выгодной.

Уже цитированный проф. Волин указал, что на покупку хутора пошли деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске. Это только его предположение, видимо основывающееся на том, что будто бы Илья Николаевич Ульянов, умирая, никаких денежных сумм семейству не оставил. Анна Ильинична могла бы внести в этот вопрос полную ясность, но, следуя принятому всеми Ульяновыми правилу «прибедниваться» и о действительном своем положении никому не говорить, она вместо этого отделывается туманными словами о том, что семья проживала «понемногу из оставшегося после отца». А у отца были и деньги, которые незадолго до своей смерти ему прислал очень его любивший и воспитавший его старший брат, живший в Астрахани и имевший там какое-то пошивочное предприятие. Можно сказать, что на эти деньги, а не на вырученные от продажи дома в Симбирске, был куплен Алакаевский хутор.

В 1897 году от всякого недвижимого имущества М. А. Ульянова постаралась избавиться. Продан дом в Самаре, ликвидирована всякая связь с казанским имением Кокушкино, продан хутор Алакаевка. Деньги, положенные в банк, может быть частью превращенные в государственную ренту, вместе с пенсией М. А. Ульяновой составили особый «фамильный фонд», которым очень умело в течение многих лет распоряжалась всегда расчетливая мать Ленина. Все черпали из этого фонда: старшая сестра Ленина Анна, Ленин, младший брат Дмитрий и младшая сестра Мария. Богатства, как видим, никогда не было, но в течение долгого времени был достаток, позволявший членам семьи Ульяновых многие годы не иметь заработка, производить траты вроде частых поездок за границу, которые были бы просто невозможны, если бы «вся семья жила лишь на пенсию матери».

Вот этот достаток и особые заботы, которыми его окружала семья (об этом речь будет ниже), дали Ленину возможность духовно развиваться при крайне благоприятных условиях, недоступных другим его сверстникам и товарищам. Почти до 30 лет ему не было нужно думать о «добыче хлеба». Он мог беспрепятственно заниматься тем, к чему его влекло, тем, что его интересовало. В 1895 году с целью расширить свой горизонт, познакомиться с Европой, укрепить социалистические познания, он впервые выезжает за границу. Он живет там четыре месяца, посещает Швейцарию, Париж, Берлин. Все расходы путешествия покрывает, разумеется, мать.

Нельзя сказать, что он «экономен». Побывав в мае в Швейцарии, он возвращается в нее в июле, чтобы подлечиться от болезни желудка у очень дорогого врача — специалиста, рекомендованного ему «как знатока своего дела». «Живу я в этом курорте уже несколько дней и чувствую себя недурно, — пишет он матери, — пансион прекрасный и лечение, видимо, дельное, так что надеюсь дня через 4–5 выбраться отсюда. Жизнь здесь обойдется, по всем видимостям, очень дорого; лечение еще дороже, так что я уже вышел из своего бюджета и не надеюсь теперь обойтись своими ресурсами. Если можно, пошли мне еще рублей сто…» (письмо от 18 июля 1895 года).

Через три недели, находясь в Берлине, он опять просит прислать денег, тратит их довольно быстро и 29 августа снова пишет матери: «К великому моему ужасу, вижу, что с финансами опять у меня «затруднения»: «соблазн» на покупку книг и т. п. так велик, что деньги уходят черт их знает куда. Приходится опять обращаться за «вспомоществованием»: если можно, пришли мне рублей 50–100».

«Если можно» — façon de parler. Если бы Ленин знал, что мать не в состоянии («живем лишь на пенсию») посылать еще» и «еще» сто рублей, он к ней не обращался бы в 1895 году и поехать на четыре месяца за границу, конечно, не смог бы.

Возвратясь в Петербург, Ленин вскоре был арестован и, просидев в тюрьме 14 месяцев, выслан на три года в Западную Сибирь.