Мальта

В часовне Арагона находится самый эффектный памятник собора – надгробие великого магистра Никола Котонера. Исполненная скульптором Доменико Гвиди в Риме, композиция была переправлена на Мальту. Мраморный постамент с бюстом гроссмейстера опирается на фигуры двух полуобнаженных мужчин, выполненные из белого мрамора в полный рост. Атланты сгибаются под тяжестью пушек, оружия и военных трофеев. За головой главного героя возвышается пирамида, по обе стороны которой изображены парящие ангелы, причем один из них держит в руках герб рода Котонер.

Левая фигура привлекает внимание необычным для этой местности видом. Ваятель изобразил мускулистого человека с гладко выбритой головой и длинным чубом. Такую прическу в свое время носили запорожцы, к которым госпитальеры не имели никакого отношения. По предположению экспертов, моделью для левого атланта послужил польский князь Радзивилл, попавший в плен к туркам, а затем освобожденный рыцарями и какое-то время живший на Мальте.

Микеланджело да Караваджо. Смерть Марии. Фрагмент, 1605–1606

Самая крупная капелла собора – Оратория – в настоящее время является музеем. Ее устройство связано с созданием правого крыла, где с начала XVIII века устраивались собрания рыцарей. Обсуждение текущих дел проходило под звуки одного из трех органов: два других инструмента изначально располагались над алтарем. Помимо богатого убранства, в капелле представлен единственный живописный шедевр Мальты – полотно «Усекновение главы Иоанна Крестителя» кисти Микеланджело да Караваджо. Герой картины почитался христианами как предшественник Иисуса Христа, возвестивший приход мессии. Орден начал существовать под знаком этого святого, и не случайно именно ему посвятили рыцари свой первый большой храм.

Своеобразная манера великого итальянца отразилась в работах не только итальянских, но и западноевропейских мастеров. В XVII веке его искусство стало синонимом свободного творчества, хотя жизнь самого художника зависела от покровителей и обстоятельств. Творческую зрелость Караваджо характеризуют монументальные полотна, написанные для римской церкви Сан-Луиджи деи Франчези. Центральное полотно воспроизводит самое значительное событие из жизни апостола Матфея – призвание, которое на картине Караваджо происходит в мрачном полуподвале с голыми стенами и деревянным столом. Поместив рядом со святым людей из уличной толпы, автор дерзко нарушил канон, зато создал эмоциональное, глубокое по смыслу и превосходное по технике произведение. Необычный драматизм картины заставлял иначе отнестись к знакомой евангельской легенде: сделав простого человека участником таинства, Караваджо показал вторжение света истины в самые низы жизни.

Полотно «Святой Матфей и ангел» было отвергнуто заказчиками, которых покоробил плебейский вид апостола. Позже знатоки по достоинству оценили умение мастера находить соотношение между патетикой и вызывающим натурализмом в деталях.

Гармония, казалось, несовместимых элементов составляет одну из характеристик оригинального стиля Караваджо. Столь же стройное сочетание присутствует в скорбной алтарной композиции «Положение во гроб». Нарочито грубый простонародный облик героев здесь подчеркивает глубину драматического пафоса. Воспроизведенную Караваджо сцену смерти Марии в одноименной картине также отвергли святые отцы, зато по представлению Рубенса купил герцог Мантуи.

Высокая патетика и потрясающая живописная энергия отличают последние работы живописца. Композиция «Усекновение главы Иоанна Крестителя» была написана в 1608 году для кафедрального собора Валлетты, где и находится по сей день. В палитре созданной следом картины «Погребение Святой Лючии» господствуют темные тона, возникшие под влиянием столь же мрачных ощущений художника. Почти все пространство полотна занимает группа людей, собравшихся у каменной стены, чтобы совершить скорбный ритуал – предать земле тело замученной женщины, которую впоследствии объявят святой. К сожалению, полотно сохранилось плохо, но неповторимый почерк великого итальянца прослеживается довольно четко.

Микеланджело да Караваджо. Погребение Святой Лючии, 1608

Караваджо редко обращался к портретному жанру, хотя персонажи его картин всегда исполнялись с натуры и представляли собой индивидуальные, глубоко продуманные образы. Одним из немногих произведений этого жанра стало изображение гроссмейстера Алофа де Виньякура в полном рыцарском облачении. Вопреки ожиданиям, художник представил главу Мальтийского ордена не мудрым правителем, а самодовольным, жестоким человеком, отвернувшим от зрителя сытое, не освященное разумом лицо.

Картины Караваджо приводили в ярость святых отцов, восхищали молодых художников и вызывали зависть у почтенных вельмож, обладавших всем, кроме таланта.

Микеланджело да Караваджо. Портрет Алофа де Виньякура, 1608