Мальта без вранья

Это Андрей Качия занимается со своим сыном Джулианом. Я спускаюсь вниз и наблюдаю за обоими через открытую дверь. У них сосредоточенные лица – видно, что люди заняты серьезным делом. Я удивляюсь терпению отца и старательности сына. Первый, не теряя самообладания, в который уж раз повторяет ритм какого-то марша. У второго, видно, не очень хорошо с музыкальным слухом: он с трудом улавливает разницу между тем, что отстукивает на этом столе отец, и тем, что воспроизводит на барабане он сам. Тем не менее семилетний мальчуган отчаянно борется с отсутствием слуха и в конце концов побеждает. Он воспроизводит ритм почти что правильно.

Барабанная дробь замолкает. Их сменяют звуки флейты. Это старший брат Джулиана, девятилетний Уильям. У того со слухом все в порядке. Он старательно дует в небольшую дудочку и, к моему облегчению, выдувает вполне приятную мелодию.

– Музыка – непременная часть жизни почти любой мальтийской семьи, – говорит профессор Ланфранко.

Первое, что мне бросалось в глаза, когда я входила в дом, – пианино. Вообще-то такой же неожиданностью был для меня этот инструмент, когда я ходила по гостям в Америке, правда, там это чаще был рояль. Познакомившись поближе с хозяевами-американцами, я обнаруживала, что громоздкий величественный красавец, поблескивающий черным лаком, довольно часто оказывался лишь частью мебели: на нем никто не играл. Это был просто престижный атрибут обстановки.

Мальтийцы на своих пианино играют и учат играть детей. Если в доме нет пианино, то уж наверняка есть гитара, или флейта, или еще какой-нибудь инструмент.

– Да, мальтийцы очень музыкальны, – говорит Гуидо Ланфранко. – Любят петь всюду – в доме, во дворе, даже на улице. Не удивляйтесь, если встретите такого певца среди уличных прохожих.

Я и не удивилась, услышав в уличном шуме мужской голос, воспроизводивший какую-то очень знакомую мелодию. Довольно скоро я ее узнала. Это была ария Фигаро из оперы «Севильский цирюльник». Вслед за мелодией появился и исполнитель: невысокий крепыш лет тридцати в измазанном комбинезоне маляра. Пел он негромко, без особого выражения на уставшем лице. Никакого удивления на лицах прохожих я не заметила.

Меня, однако, поразил не столько сам работяга, поющий на улице, сколько его репертуар. Классическая оперная ария!

– Да, это тоже наша национальная особенность, – объяснил мне Ланфранко. – Мальтийцы любят оперу, поскольку она соединяет в себе музыкальное и театральное действо. А люди, и бедняки, и богачи, всегда любили у нас и то и другое.

Однако самым популярным все-таки остается исконно народное творчество – фольклор. Например, аны.

Первый раз я услышала ану так. Двое парней из соседних деревень пели, но не дуэтом, а попеременно. Один выводил какую-то протяжную мелодию, наложенную на четверостишие. При этом рифмовались только вторая и четвертая строчки. Последняя пелась протяжно и долго – очевидно, чтобы дать время подхватить ану второму певцу. Прелесть исполнения состояла в том, что исполнители пели под музыку на слова не знакомого, а только что сочиненного текста. При этом один певец продолжал развивать сюжет, начатый другим.

Ана исполнялась на мальтийском, и я, не понимая содержания, могла только угадывать, что речь идет о каком-то герое или историческом событии. Больше всего это походило на балладу. Певцы то возвышали голос до предельной громкости, очевидно прославляя подвиг, то, наоборот, понижали его, повествуя, по-видимому, о событиях драматических.

Мне вообще-то было интересно узнать именно смысловое содержание аны. Так что я попросила случайного попутчика перевести мне текст. Между тем парни остановились, перебросились какими-то репликами и совершенно изменили тональность. Теперь в ане звучали не торжественно-героические ноты, а задорно-бытовые мелодии-подначки. Толпа смеялась, мой попутчик с трудом успевал переводить:

– Один парень говорит: у вас в деревне коровы ходят немытые-нечищеные, ваше молоко даже пить опасно. Другой отвечает: а у вас петух, наверное, импотент, он на кур не глядит, вот они и яйца не несут.

Все это попеременное пение шло под аккомпанемент гитариста, который то убыстрял темп, придавая музыкальной перепалке большую остроту, то, наоборот, замедлял его, давая возможность сопернику собраться с мыслями перед ответом.

Позже я узнала, что культура аны широко распространена на Мальте и имеет десятки форм. Это может быть перебранка двух хозяек с соседних дворов. А может – соревнование мужчин, собравшихся в таверне, чтобы выпить.

Особенно забавно, когда между собой состязаются верующие. Я еще раньше обратила внимание на то, что во многих деревнях стоит не один, а два храма. Каждый построен в честь святого, который покровительствует той или другой части жителей. И тогда, выходя на главную площадь, сельчане с обеих сторон выбирают своих певцов для аны. Те, не щадя ушей противников, ругают почем зря их святого покровителя.

Вот пример из музыкальной перепалки двух приходов – Святого Себастьяна и Святого Георгия – одного и того же селения Хорни.