Мальтийские рыцари в России

Еще в царствование Екатерины II французский театр существовал в Петербурге постоянно, и французская труппа нередко, по желанию государыни, играла в Эрмитаже. Обыкновенно же французские спектакли давались два раза в неделю во вновь построенном у Летнего сада деревянном театре, который мог для того времени считаться образцовым зданием своего рода как по расположению сцены и мест, так и по отделке живописью и разными украшениями. Впрочем, в царствование Екатерины театр этот во время французских спектаклей был довольно пуст, так как лучшее петербургское общество почти каждый вечер собиралось или при дворе, или на балах, даваемых в разных домах. Хотя император Павел под влиянием событий, вызванных французскою революциею, и оказывал непримиримую ненависть ко всему французскому, но театр в этом случае составлял какое-то особенное исключение. Павел Петрович вообще чрезвычайно любил французские спектакли, преимущественно же нравились ему трагедии Расина. Французские актеры не только играли у него во дворце, но он бывал иногда и в частном театре на французских спектаклях, восхищаясь в особенности игрою госпожи Шевалье. Присутствие императора в театре привлекало туда всю петербургскую знать. Но и помимо этого, она очень охотно ездила на французские спектакли, так как в ту пору балы и при дворе, и в частных домах бывали очень редко: император не слишком жаловал увеселения этого рода. Вдобавок к этому чрезвычайный наплыв в Петербург французских эмигрантов доставлял большой запас зрителей театральной зале, которая наполнялась множеством французов, проживавших в Петербурге в качестве учителей, гувернеров, секретарей, библиотекарей в разных домах, а также французами и француженками, находившимися в Петербурге по торговым и промышленным занятиям. В ту пору считалось модным обычаем, чтобы знатные и богатые люди абонировали ложи на французские спектакли на целый театральный сезон. Абонемент, однако, прекращался в случае бенефисов, назначаемых в пользу лучших актеров и актрис, или, вернее сказать, бенефис тогдашних французских артистов в Петербурге состоял в постановке какой-нибудь новой замечательной пьесы; и затем сбор за первое ее представление предоставлялся за покрытием всех расходов по спектаклю кому-либо из артистов и артисток, по усмотрению антрепренера. Этому последнему немало было, впрочем, хлопот с актрисами, которые делились на две партии: на хорошеньких, хотя и бесталанных, но с сильными покровителями, и на нехорошеньких, но даровитых, поддерживаемых всею публикою. Госпожа Шевалье не принадлежала, собственно, ни к одному из этих разрядов, так как, будучи чрезвычайно красивой женщиной, она в то же время отличалась и замечательным драматическим дарованием. Кроме Шевалье, около того времени славились на французской петербургской сцене: г-жа Гюс, трагическая актриса, г-жа Билльо, игравшая роли первых любовниц, и субретка Сюзетт.

Молоденькая и смазливенькая французская актриса, по приезде в Петербург, тотчас же находила себе богатого и знатного покровителя, а петербургские дамы, в свою очередь, влюблялись в молодых французских актеров, и в особенности в итальянских певцов, из которых один, Мандини, был баловень тогдашних барынь большого петербургского света. Пользуясь их влюбчивостью, он, по рассказу г-жи Лебрен, до того не церемонился с ними, что ездил к ним в гости уже слишком запросто – в шлафроке.