Мальтийский крест

— Я тоже так подумала… — я начинаю и замолкаю, чуть не проговорившись.

— Кэтрин? Почему так подумала ты?

— Какие другие планы? — мы спрашиваем почти одновременно и замолкаем.

Я машинально тянусь за стаканом и делаю большой глоток. Я вдруг чувствую такое изнеможение, что нет сил даже догадываться, что он имел в виду.

— Кэтрин, почему ты подумала, что тебе не стоит приезжать к нам? — тихо и настойчиво спрашивает Макс.

— Потому что мне будет тяжело жить у вас, видя твое равнодушие, — внезапно я обретаю спокойствие: почему бы и не сказать ему все теперь?

— Но ведь я не равнодушен к тебе!

— Да, я знаю. Ты очень сочувствовал мне эти дни и помог выдержать все. Спасибо тебе. Но…

— Тебе этого мало?

— Макс! Раз мы решили, что больше не встретимся, зачем тебе знать…

— Мне необходимо знать. Кэтрин, скажи мне! Как ты ко мне относишься?

Мы сидим в креслах, между нами стол с бутылками и стаканами, свет из открытых окон мягко освещает террасу, но между нами начинает нарастать напряжение, накаляющее воздух. Я забываю об осторожности.

— Я не понимаю, зачем тебе знать, как к тебе относится человек, которого ты больше никогда не увидишь?! Что ты будешь делать с этим знанием? Жалеть не очень молодую дурочку, имевшую глупость влюбиться в англичанина, которому совершенно это безразлично?! Скажи, давно ты это заметил? Конечно, держать в доме гувернантку, которая больше вздыхает и мечтает об отце, чем занимается ребенком, не стоит. Ты правильно все решил. Что ты еще от меня хочешь?

Макс делает большой глоток из стакана и, откинувшись в кресле, закрывает руками лицо и шумно вздыхает. Молчание повисает в воздухе и становится тягостным. Я встаю.

— Макс, мне завтра рано вставать. Я была рада познакомиться с вами. Передавай привет Энни. Мы с Соней напишем ей письмо. Макс?

Я протягиваю ему руку на прощание, но он внезапно хватает ее и рывком притягивает к себе, так, что я, не удержавшись, почти падаю ему на колени. Следующие полчаса занял один большой поцелуй, потому что у нас не было никакого желания отрываться друг от друга. Я млела от блаженства, но все еще не могла разобраться, не от жалости ли Макс это делает.

— Это утешительный приз? — шепчу я наконец, хотя даже такой вариант меня устраивает.

Макс начинает смеяться, все еще сжимая меня в объятиях.

— Как приятно, что ты оказалась такой же ненаблюдательной, что и я. Ты не видела, как я в тебя влюблен? И как я мучился и боялся открыть тебе это, чтобы не испугать? Ведь я старше на пятнадцать лет, я не верил, что ты можешь обратить на меня свое внимание. Да еще Энни усложняет все.

Я закрыла ему рот ладонью.

— Не смей говорить так про Энни.

— Кэтрин, ты останешься прямо сейчас?

— Нет, я завтра улечу.

— Я не отпущу тебя! Должны мы вознаградить себя за заблуждения, принесшие напрасные страдания?!

— Придется поторопиться с наградой. Мне самой так не хочется улетать и бросать вас! Макс!! Ну не здесь же!!!

Он поднял меня на руках и понес в дом.

Перед рассветом я улеглась в свою постель, но так и не смогла заснуть. В восемь пятнадцать за нами приехало такси, а еще через час остров остался внизу пестрым камешком в синеве Средиземного моря.

Где-то там на берегу вышел из дома на освещенную утренним солнцем террасу мужчина, с которым я поклялась прожить всю жизнь.