Мальтийский крест

— Теперь — о вчерашней ночи. Я уверена — вам уже доложили, во всех подробностях, и сюжет, и фабулу, и внешне незначительные, но существенные детали. В том числе и «послужные списки» пострадавших. Наверняка вы задумались — что связывает (связывало) столь разных по служебному положению и роду занятий людей. Каким образом и отчего на месте происшествия оказалось почти полсотни боевиков, в том числе и состоящих на действительной государственной службе, до зубов вооружённых, готовых и способных сражаться друг с другом буквально «до последнего патрона». Я права?

— Правы, — согласился президент. Обаяние Сильвии действовало на него даже через телеэкран. Примерно, как на генерала Врангеля, когда она устроила тому сеанс «восточной медицины»[170]. — Я уже дал все необходимые поручения…

— Вот здесь мы и можем найти точку соприкосновения. Никто из нас не собирался учинять в стране кровавую вакханалию. Вы этого тоже не хотите…

— Да, уж я-то — меньше, чем кто-либо…

— Поэтому мы, всего-навсего, накануне сообщили погибшим во вчерашней разборке абсолютно достоверную информацию о том, кто кого, когда и как именно «кинул», кто перевёл на собственные счета половину «общака», кто из воров «стучит» в уголовку, кто — в МГБ. Наоборот — тоже. О вариантах намеченной «стрелки» и о том, что, вопреки договорённости, «кореша» едут в сопровождении своих лучших боевиков, и о том, что живым оттуда сможет уйти только один. Кто именно — вы догадываетесь…

Понятное дело — печальный исход был неизбежен, принимая во внимание психологию названной публики. Нас же можно обвинить только в разглашении врачебной тайны

. Или, в самом худшем случае, в доведении до самоубийства… — Слова её прозвучали деликатно, безукоризненно серьёзно, но с явной насмешкой, как принято было обмениваться колкостями в лондонском высшем свете рубежа позапрошлого и прошлого веков.

— Допустим. Но я так и не понимаю до конца — чего, даже принимая во внимание вышесказанное, вы хотите от меня? Обладая неограниченными возможностями — зачем вам вообще обращаться к моей скромной персоне?

— Вы просто не хотите понять, возможно, не отдавая себе отчёта. — Сильвия сделала капризно-расстроенное лицо. Будто не с президентом великой державы говорила, а просто с приятным мужчиной, плохо поддающимся её чарам. — Наша организация, я готова сказать, как она на самом деле называется: «Комитет по защите реальности» — ставит себе именно эту цель. Никакой другой, поверьте. Вам ведь уже демонстрировали — мы можем всё, но на это самоё «всё» — не способны. Почти физически.

Только вообразите: через этот экран я могу вас застрелить, похитить, подменить неразличимым двойником. Одновременно мои соратники сделают то же самое со всеми главами великих и не очень держав. Завтра я выступлю на всех мировых каналах и объявлю себя «Царицей мира». И приведу неопровержимые доводы в пользу своей абсолютной безальтернативности на этом посту. Думаете — возникнут возражения?

— Скорее всего — нет, — немного подумав, согласился президент. — В предложенных обстоятельствах если возникнут, то немного. И вы их немедленно подавите…

— Какие-то меры принуждения использовать придётся, — чуть ли не в стиле Мерилин Монро улыбнулась Сильвия. — Но строго в пределах необходимой достаточности.

— Очень может быть, что на первых порах так и будет, — ответил президент, отводя глаза в сторону. Но что ему это признание стоило — отдельный вопрос.

— Слава богу, — облегчённо вздохнула леди Спенсер. — Прогресс наметился. Значит, следующий тезис тоже не должен вызвать возражений. Имея неограниченную возможность установить неограниченную власть, мы, тем не менее, хотим хоть в этот раз избежать потрясений. Пройти по лезвию бритвы, как определил Ефремов, Иван Антонович. Глубоко изучив «материалы дела», сочли, что вы на своём посту достаточно профессиональны, адекватны, отвечаете «народным чаяниям». То есть — и нашим тоже. Только мушкетёрской отваги и решимости немного не хватает. Ничего, оно, пожалуй, и к лучшему. Проще говоря, мы всесильно и всемерно поможем вам исполнить исторический долг перед Россией…

— Не слишком ли помпезно? — президенту приходилось говорить хоть что-то. Молчать — глупо. Возражать по сути — нечему.

— Ничуть. Исторический долг — категория безусловная. Качество исполнения — особая статья. Хотите пример? Когда Сталин назначил Кагановича, с его двумя классами образования, наркомом путей сообщения, количество аварий и катастроф на транспорте за один год упало в сотни раз…

— Какой ценой?