Мальтийский крест

— Дядя Изя — потому что Исаак Борисович Финкельман. Такой документ под руку подвернулся. Вы приехали в гости вот к ней, — она указала на девушку в синем платье. — Но настолько сейчас пьяны, что передвигаться можете, а говорить и соображать — с большим трудом. Держите…

Она протянула полупустую бутылку хорошего коньяка, на бегу незаметно прихваченного с одного из столиков. И это предусмотрела!

— Сполосните как следует во рту, на пиджак брызните. Можете глотнуть пару раз, для смелости и убедительности. Остальное спрячьте в карман. Дальше так: Кристина, — она указала на девушку в синем платье, — доставит вас на совершенно безопасную квартиру. Всё будет в порядке, если сами глупостей не сделаете. Мы — в прикрытии. На нас не оглядывайтесь, вообще забудьте, что мы существуем. Для общей пользы. Ну, пошли.

— А вас-то как зовут? — запоздало спросил Катранджи, чувствуя, что уже попал под жёсткое обаяние внешне вполне заурядной девушки. В том смысле «заурядной», что принадлежала она по всем параметрам, кроме красоты лица, к низшим слоям общества. По крайней мере, в этом наряде.

— Анастасия. Этого достаточно. Нам с вами в ближайшее время беседовать едва ли придётся…

Повинуясь её жесту, две другие телохранительницы выскользнули из комнаты. Ибрагим с Кристиной помедлили несколько минут. Выстрелы практически прекратились. Значит, сейчас самое время. Внутри здания бой вести некому, на улице силы правопорядка ещё не появились. Очень может быть, тоже выжидают. Особой команды или — чем дело кончится.

— Наша очередь, — сказал Кристина. — Настя следом пойдёт.

Оставшись одна, Анастасия быстро уничтожила все следы своего здесь пребывания, одежду турка спрятала в наплечную сумку, под неё — автомат. За несколько секунд переоделась в недорогой бежевый брючный костюм.

Из нагрудного кармана извлекла переговорник.

Ответил ей Уваров.

Настя в немногих словах доложила о своих действиях и планах.

— Молодцы. Продолжайте. Свяжемся, когда на точку придёте.

— А вы как? — не сдержалась она, хотя в данном положении вопрос был лишним. Не по уставу и вне субординации.

— Нормально. Идём катакомбами на свою позицию. Удачи тебе…

Он сказал — «тебе», а не «вам», и это по-особому её тронуло. Ей реально не было и двадцати человеческих лет, хотя по документам — уже двадцать три. Вдобавок — заставляло чувствовать себя старше и мужественнее звание подпоручика отряда «Печенег-7», того самого, который сформировали Ляхов с Тархановым при участии Уварова, исходя из собственных соображений и целей.

Кристина, держа на отлёте довольно большой, но плоский пистолет незнакомой турку модели, вела его вниз по узкой, грязной, железной лестнице, проложенной внутри кирпичной выгородки, рядом с шахтой мусоропровода. Пованивало здесь мерзостно, и Ибрагим всё время боялся ступить ногой в какую-нибудь гадость. Он был очень брезглив. А девушка, будто намолчавшись раньше, говорила почти непрерывно, тихо и даже ласково, на шаг опережая мысль Катранджи:

— Вы, дядя, на улицах только не дёргайтесь. Любая ошибка стоит жизни. Не моей, вашей… Одесу вы не знаете, и знать вам её не нужно. Мы идём к моей тёте, то есть вашей сестре, Розалии Борисовне, на улице генерала Бредова, дом сто пятьдесят шесть, это в самом конце Молдаванки, напротив Второго еврейского кладбища. На идише говорите?

— Понимаю всё, говорю кое-как…

— Правильно говорить вам и по состоянию не положено, — хихикнула Кристина. — Но главное вы поняли?

Понял?

Ибрагим сейчас готов был понять, что угодно. Жить хотелось до невозможности. Он раньше и подумать не мог, что такое случается. Вот рядом худощавая, стройненькая девушка. Она собралась его спасать. Зачем, почему, за какие деньги? Неужели жизнь стоит любых денег? Для него — да. Он готов отдать пусть и сто миллионов, чтобы его спасли. А она? За офицерское жалованье рискует. Что она именно офицер сверхсекретного и сверхэлитного подразделения, а не частная телохранительница, Катранджи не сомневался.

— Кристина, — приостановился Ибрагим, переводя дух перед выходом из подворотни. Хоздвор, уставленный мусорными баками, они уже преодолели без шума. — Если ты меня вытащишь, я заплачу лично тебе десять миллионов. И по три миллиона остальным…

Девушка снова хихикнула, жеманно и одновременно маняще, как и положено подцепившей клиента и начавшей его вываживать «бульварной бабочке».

— Ловлю на слове, дядя. Десять мне и по пять — девочкам. Вот тогда и бросим эту поганую работёнку…

Он не сразу понял, что именно она имеет в виду. Военную службу? Потом сообразил — девушка не хочет расшифровываться. По виду и замашкам она явно промышляет на панели? А почему и нет. Преступный мир Одессы, претендующей на статус «Вольного города», наравне с Данцигом, Триестом или Луандой, настолько многослоен и разветвлён, что проститутка (в ранге эскорт-леди, если по-европейски), вполне может подрабатывать бодигардом, а почтенная мать семейства — наводчицей, или хипесницей, «воровкой на доверии». Знаем, читали.

— Договорились. Слово Ибрагим-бея крепче дамасской стали…