Мальтийский крест

…Недели через три после первого знакомства отношения у Уварова с Анастасией начали складываться. Очень медленно и постепенно. Всё ж таки он был для неё высоким начальством, появлялся в расположении отряда не очень часто и не мог оказывать одной из подчинённых заметно больше внимания, чем остальным. Единственно, пользуясь её должностью, позволял себе отозвать девушку в сторонку, расспросить, как складываются отношения со взводным, между «валькириями» и остальными сослуживицами, как она вообще адаптируется к новой жизни.

Подпоручик Вельяминова на вопросы подполковника отвечала подробно, обстоятельно, на тяготы и лишения службы не жаловалась, но взгляд её, как и при первой встрече, выражал только спокойную приязнь, если не требовалось «есть глазами начальство» в соответствии с требованиями Устава внутренней службы.

В увольнения девушки обычно ходили группами по три-пять человек, только «своих», и однажды, с подачи Полусаблина, Валерий деликатно сделал ей замечание. Не стоит, мол, так подчёркивать свою особость, это не способствует боевому сплачиванию подразделения. Он, конечно, всё понимает, но прошло уже достаточно времени, нынешняя жизнь «такова, какова она есть и больше никакова», нужно одинаково дружить со всеми, с кем свела военная судьба. При выполнении заданий придётся взаимодействовать с любой соратницей, и не только своего взвода. С кем прикажут. Потому и отношения у всех должны быть такими, чтобы не возникало сомнений… Не только служебными, но и личными, дружескими. Ну и так далее.

Совсем недавно обмывшая две серебряные звёздочки на золотой погон Вельяминова согласилась, что господин подполковник прав, и она немедленно займётся воспитанием своих подчинённых.

— И вот ещё — в увольнения, особенно длительные, лучше ходить в гражданской одежде, — добавил Валерий.

— А нам в длительные ходить некуда, ваше высокоблагородие. Вечером погуляем по улицам — и всё. Или в кинематограф…

— Непорядок, — улыбнулся Уваров. — Хотя бы офицерское собрание посещать нужно. Там бывает очень интересно. Театры, музеи посещайте, в окрестностях Москвы тоже много достопримечательных мест. На два выходных можно и в Петербург, Петергоф… Вы ведь там не были? Пожалуй, придётся назначить во взвод офицера по культурно-воспитательной работе. Иначе некрасиво как-то получается… Служите в элитной части, и даже в Петербурге не были. А знаете что, поручик (ещё один урок хорошего тона, вне строя употреблять чин собеседника без понижающих приставок), возьму-ка я на себя эту функцию. За неимением… Позвольте для начала пригласить вас сегодня в театр Вахтангова. Премьеру там дают. «Принцесса Турандот».

— Меня? В театр? И только одну меня? — В лице и голосе читалось искреннее удивление. Но и не только, как показалось Валерию.

— Ну, признаться, весь взвод пригласить у меня нет практической возможности. Я и два билета получил случайно, в кассах их давно нет. Как говорят не слишком грамотные люди — полный аншлаг. Спектакль восстановлен впервые с девятьсот двадцать второго года. Играет звёздный состав: Борисова, Гриценко, Лановой, Яковлев, Этуш[80]. Ожидается фурор. А также и фуршет. После спектакля…

— Я даже не знаю… Удобно ли? Как на это другие посмотрят?

— Мало вы ещё в армии служите, поручик. Если старший начальник что-то предлагает, в какой бы то ни было форме, удобнее (а также правильнее и полезнее) расценивать самое деликатное предложение как приказ. Есть у нас, старых служак, такая норма жизни — «ни от чего не отказывайся, и ни на что не напрашивайся». Доходчиво объяснил?

— Так точно, господин полковник! — Девушка чересчур демонстративно вытянулась, щёлкнула каблуками. И тут же не сдержалась, закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос. Надо же — «старый служака»! А самому двадцать семь только-только исполнилось. Хотя уже подполковник и кавалер многих орденов — тоже никуда не денешься. О его подвигах ходят легенды среди «печенегов» и не только. И как же хотелось смотреть и смотреть в его глаза, слушать голос, пусть и глупости иногда изрекающий.

Много новых, поначалу непонятных сведений об отношении мужчин и женщин в этом мире получили девушки за время стажировки на «Валгалле». Иногда в корне расходящихся с теми, что им сообщала Дайяна. Их учительницы были совсем другими, и верилось им сразу, без внутреннего протеста.

Но не Майя, слишком раскрепощённая и одновременно зажатая в непонятные Анастасии рамки, не Татьяна, проводившая с девушками всегда полезные и информативно богатые уроки, а жена адмирала Воронцова Наталья Андреевна покорила Настю. Эта, вдвое старше её женщина, вполне годная по возрасту в матери, объясняла девчонкам, обученным бестрепетно убивать, но понятия не имевшим, что значит любить, кардинальную разницу между этими способностями. В том числе — и на личном примере.