Мальтийский крест

Уголовный кодекс сам по себе просто не слишком толстая и довольно скучная книжка. Только Высоцкий получал удовольствие, читая с любой страницы и до конца. Остап Бендер предпочитал его просто «чтить». Кодекс не имеет целью полное искоренение преступности, он лишь расставляет ориентиры и определяет «меру воздаяния».

Того же хотим добиться мы. В новых условиях на другой основе. Вы ведь изучали историю права. Кодекс Хаммурапи был весьма революционным документом для своего времени. Кодекс Наполеона — тоже. Этот, — Вадим показал президенту книжечку, — давно и безнадёжно устарел…

— Опрометчивое суждение.

— Устарел, — непреложным тоном повторил Фёст, — поскольку не выполняет своего главного предназначения. Точнее — полностью его искажает. Из него, к примеру, практически изъято понятие «конфискации» — альфа и омега борьбы с экономическими преступлениями. Он позволяет судьям давать за государственные преступления условные сроки, оправдывать наркобаронов и торговцев казённым тяжёлым оружием, оставляя в неприкосновенности полномасштабные репрессии за кражу курицы или мобильного телефона. Причём власть совершенно не волнует факт, что содержание под стражей мелкого воришки обходится в сотни раз дороже цены украденного.

За найденный в гараже малокалиберный патрон тысяча девятьсот тринадцатого года выпуска гражданина российских краёв и областей сажают легко и с удовольствием, в то время, как на Кавказе даже крупнокалиберные пулемёты в личном пользовании не являются правонарушением…

Ляхов чувствовал, что начинает нервничать, а это недопустимо.

— Именно с таким порядком вещей мы и боремся. У нас есть Государственная Дума и соответствующие комитеты, постоянно работающие, в том числе и над поднятыми вами вопросами, — ответил президент.

Фёст рассмеялся почти презрительно.

— Как говорится, сейчас все законы пишутся на нарах. А цена прохождения хорошего закона через профильный комитет начинается от миллиона долларов. Это не я придумал, это в любой газете каждый день можно прочитать. Пресловутая «независимость судов» заключается лишь в том, что судья не несёт ответственности за самое абсурдное, но имеющее денежный эквивалент решение, так вот — нам такой порядок надоел. Мы введём собственный Кодекс, о чём широко объявим через Интернет и иными способами…

— Собственный, негосударственный Кодекс — это уже «понятия». Их и так предостаточно.

— Любые законы вырастают из «понятий», каковые есть не более и не менее, чем те же законы, добровольно и свободно принятые внутри некоего сообщества. Чем иным является юридическая система США, как не кодифицированными в течение двухсот лет «понятиями» первопоселенцев? — Обойдёмся без коллоквиума на правоохранительные темы? Едва ли скажете что-нибудь новое для меня. Ответьте на прямой вопрос — есть ли способ убедить вас отказаться от своих планов? На основе какого угодно консенсуса?

Президент смотрел на человека по ту сторону экрана, и весь его жизненный и профессиональный опыт подсказывал, что тот честен в своих убеждениях, пусть и глубоко ошибочных. Честен и готов за них идти до конца. Не задумываясь, что его непреклонность выльется в массу невообразимо тяжёлых последствий.

— Страна только-только начала приходить в себя, а вы собираетесь снова…

— От своих планов мы можем отказаться, если государственная власть немедленно начнёт выполнять задачи, для которых она существует. Если за десять лет сумели посадить одного олигарха, разрешив остальным делать всё, что им заблагорассудится, значит — это не власть. Очередной Карфаген должен быть разрушен. Зачем нам жизнь, построенная на ещё большей продажности и лжи, чем прежняя?

Я понимаю, некоторые финансисты, «крепкие хозяйственники», многие другие, не могущие функционировать вне тщательно выстроенных схем, понесут миллиардные убытки, лишатся бизнесов, а то и жизни. Но основные структуры государства уцелеют. Появится масса новых рабочих мест, снова заработает социальный лифт… В любом другом случае Россия или взорвётся, или тихо сгниёт… Сумели ведь западные немцы после сорок пятого года очень быстро наладить вполне приличную экономику, практически с нуля. Почитайте труды Адэнауэра и Эрхарда.

Президент не догадывался, это было слишком сложно даже для него, что собеседник блефует, очень по-крупному, но другого выхода у Ляхова не было. Он на самом деле не располагал никакими возможностями, кроме чужого фантастического устройства и сотни человек, готовых поработать на его стороне. Слишком мало для седьмой части суши.