Мальтийский крест

Теперь, согласно приказу, они возвращались к портам приписки. В Хайфу пришли шесть «Рюриков» и восемь эсминцев. В городе, да и во всем государстве Израиль стало шумно и весело. Почти десять тысяч моряков ежедневно сходили на берег, щедро тратя скопленные за сотни проведенных в море суток деньги. В порту и вокруг возникло масса рабочих мест. У одиноких девушек и женщин возникли небывалые возможности для устройства личной жизни, у кого временной, у кого и постоянной.

У пирсов всей этой армаде мест не хватило, и эсминцы швартовались борт к борту с крейсерами, стоящими на внешнем рейде. Что, кроме очевидных неудобств, создавало и ряд преимуществ. С берега очень трудно было заметить, если глухой ночью один, стремительный, как змея, и настолько же трудноразличимый «Новик» уходил в море, а его место занимал другой, похожий на него как две капли воды.

Как только моря опустели от окрашенных светло-шаровой краской грозных кораблей под Андреевским флагом, оживились пираты — алжирские, марокканские, сомалийские, йеменские. И это только в средиземноморском бассейне. А мадагаскарские, малайские, китайские и филиппинские! Для них за одну только неделю настала почти райская жизнь.

Английская эскадра Гибралтара, французский, итальянский и австрийский флоты очевидным образом не были готовы к серьёзной войне на коммуникациях. О чём говорить — итальянские, к примеру, лёгкие крейсера и эсминцы не могли находиться в море больше двух суток по причине отсутствия самых обычных камбузов и запасов продовольствия. Выскочить на пару сотен миль от баз, накормить моряков три-четыре раза макаронами из только для их варки предназначенных котлов — и назад.

В то время, как даже российские «Новики» имели автономность по продовольствию двадцать суток, по пресной воде — месяц. В любых природных и погодных условиях, от Северного полярного круга до Южного. В случае острой необходимости могли без захода в чужие порты дойти из Севастополя в Порт-Артур. Если очень потребуется — и обратно, питаясь «подножным кормом», то есть пополняя припасы и топливо за счёт неприятеля и нейтральных судов. Естественно, сохраняя полную боеготовность. За последние сорок лет ТВД (в данном случае — театр не военных, а «возможных» действий) был изучен русскими моряками не хуже, чем Маркизова лужа. Любой адмирал, до Морского министра и начальника Генмора включительно, начиная с мичманских погон, непременно отслужил в этих водах кто пять, а кто и пятнадцать лет. Совершил по нескольку дальних походов, и вокруг мысов Доброй Надежды и Горн, Красным морем и Суэцем, Панамским каналом и Северным морским путём. Стояли стационерами на греческих островах, ближневосточных и североафриканских портах. Знали пункты базирования пиратов, тактику, психологию, каналы сбыта. Умели держать их в подобающих рамках.

А теперь — ушли. Демонстративно, дав понять всем, что эта проблема отныне русский флот не интересует. Наши транспорты и лайнеры не трогайте, остальное — ваше дело.

Ту же мысль, но в гораздо более конкретной и доступной форме довёл до всех вольных и кому-то подчиняющихся пиратских капитанов Ибрагим Катранджи. «Москва шутить не будет. Я — тем более. Кого не достанут русские — накажу я. В остальном — свободны».

Тут же и началось! Средиземное, Красное, Аравийское моря, Индийский океан и восточная часть Тихого мгновенно превратились в зону открытой охоты на любые суда, от прогулочной яхты до танкера в сто тысяч тонн.

На американцев тоже нападать опасались, зная их безбашенную жестокость и наличие двух десятков авианосцев, бомбардировщики с которых могли накрыть напалмовым ковром любой портовый город Юга, хотя бы заподозренный в том, что он даёт пиратам приют.

Остальным приходилось плохо. Торговое судно из Юго-Восточной Азии или Австралии без военного конвоя практически не имело шансов спокойно дойти до Европы. Уже в момент окончания погрузки и получения документов на рейс все, кого это интересовало, располагали нужной информацией.

Добычи стало столько, что грабили даже несколько лениво. Хорошо вооружённый катер военного образца или небольшой быстроходный дизель-электроход перехватывал жертву в удобном месте, заставлял членов экипажа перегружать самую ценную часть груза к себе на борт, изымал из капитанского сейфа валюту, если она там была, потом отпускал. Транспорты с углём, зерном, металлом и прочей дешёвкой обычно пропускали даже без досмотра.

Не то пираты мелкие, самодеятельные и дикие Всего снаряжения — мореходная пирога или джонка с подвесным движком, несколько автоматов, пара бухт тросов с острыми кошками и лёгкие штормтрапы. Эта публика не имела ни моральных принципов, ни даже инстинкта самосохранения.