Мальтийский крест Павла Первого

У них заведение и так небольшое — то ли два, то ли три мастера, не считая хозяйки, да и те приходят не каждый день, а только когда клиентка записана.

Поэтому Жанка, открыв мне дверь, проговорила:

— Ну, Ворона, повезло тебе, что ты меня застала! Я уже уходить хотела на перерыв! Домой надо сбегать, Кешка что-то приболел.

Кешка — это Жанкин младший брат, которого мать ее родила, когда Жанке было двадцать, так что Жанка испытывает к нему почти материнские чувства.

— А что это у тебя на голове? — удивилась Жанка. — Ты что — с рокерами связалась?

— Жанка, выручай! — и я сняла бандану.

— Ох, ни фига себе! — Жанна всплеснула руками. — Как это тебя угораздило?

— Не спрашивай! Просто скажи — можно с этим что-нибудь сделать, или прямо идти на Неву топиться?

— Учитывая твое место работы, не на Неву, а на Мойку. Но вообще — не волнуйся, я из тебя сделаю человека!

— Мне уже страшно…

— Не дрейфь, прорвемся! — Жанка, как обычно, была полна кипучего энтузиазма.

Она усадила меня в кресло, осмотрела со всех сторон.

— Да, ты теперь не просто Ворона, а Ворона после купания…

— Может, не надо этого?

— Ладно, приступаем…

Для начала она вымыла мне голову — но зеленая гадость осталась, только пошла пятнами.

— Что же это такое? — удивленно протянула Жанна, снова осматривая мою голову.

— Сказали — какой-то суперклей… — уныло пробормотала я.

— Придется кое-что состричь… вот здесь убрать, и здесь… вообще тебе давно пора изменить имидж!

Это верно, Жанка давно предлагала сделать мне стрижку, химическую завивку, выкрасить волосы перьями или хотя бы тонировать. Но мама утверждала, что при моей внешности чем незаметней я буду выглядеть — тем лучше. Стало быть, нужно закрутить волосы в кичку, чтобы в глаза не бросаться.

— А иначе никак нельзя? — заныла я.

— Нельзя! Ты же не хочешь на всю жизнь остаться болотной кикиморой? Или вонять растворителем, хотя я не знаю, какой растворитель это возьмет!

— Не хочу!

— Тогда раз — сиди, и два — молчи! Хотя разговаривать можно, только не критиковать мою работу!

Она состригла несколько прядей, еще раз пригляделась, и снова взялась за ножницы.

— Эй, подруга, ты меня совсем без волос оставишь! Меня мама домой не пустит!

— Я же тебе сказала — молчать!

Она обстригла меня очень коротко, а потом густо намазала голову краской.

— Эй, насчет краски мы не договаривались…

— Молчать! Я лучше знаю, что нужно делать с твоими волосами! Иначе пришлось бы стричь тебя вообще налысо! Ты хочешь явиться к маме лысой?

— Ой, нет… — всерьез испугалась я.

Она намазала меня краской и отступила:

— Ну вот, теперь сиди полчаса, пока краска не возьмется! Разговаривать можно!

Я обиженно замолчала, не спросив даже, в какой цвет Жанка решила меня покрасить. Все равно теперь…

Жанка достала пачку сигарет, закурила, предложила мне.

— Нет, ты с ума сошла! Мама меня убьет, если почувствует запах табака!

Честно говоря, курить я пробовала пару раз, и мне совершенно не понравилось, так что тут я отговорилась мамой просто по привычке, чтобы не вдаваться в подробности.

— Ну, не хочешь — как хочешь! А теперь рассказывай, что с тобой случилось!

Я только открыла рот, как в дверь салона позвонили.

Жанна взглянула на часы и озабоченно проговорила:

— Наверное, клиентка раньше пришла. Она должна была прийти к трем, а сейчас еще только четверть третьего… ладно, не волнуйся, я с тобой все закончу, а она пока кофе выпьет…

Она прошла к двери, щелкнула замком…

И отлетела назад.

В салон ввалились два жутких типа — небритые, покрытые татуировками. Один из них, пониже ростом, был с бритой головой, у второго сальные волосы собраны в конский хвост.

При виде их я сжалась в комочек и едва не сползла под кресло. Жанна же не показывала признаков страха.

Незваные гости огляделись, и один из них, бритоголовый, проговорил сиплым голосом:

— А где Василиса?

— Василиса? — переспросила Жанна. — Нету ее… она только завтра будет…

— Завтра? Ну и черт с ней! Мы с тобой разберемся! Выкладывай нам всю кассу, а Василисе привет передашь от Костяна! Так и скажешь — Костян заходил, привет передавал! — Парень издевательски хохотнул. — Раз не хочет по-хорошему платить — придется по-плохому! Ну, что стоишь? Я сказал — выкладывай кассу!

— Ребята, — проговорила Жанна примирительным тоном, — какая касса? У меня сегодня клиентов не было…

— Кончай заливать! — оборвал ее бритоголовый. — Сказал — открывай кассу…

— Ну ладно, как скажешь… — Жанна, у которой в руке все еще тлела сигарета, переложила ее в левую руку, а правой выдвинула ящик рабочего столика. Оттуда она почему-то достала небольшой серебристый баллончик — лак, что ли?

Она нажала на кнопку, из баллончика вырвалось облачко, и тут Жанка поднесла к нему тлеющую сигарету.

Облачко вспыхнуло, теперь из баллончика вырывался ослепительный сноп пламени.

Жанка шагнула к бандюганам и направила пламя на них. Зрелище было потрясающее. Глаза Жанны горели, волосы развевались, перед ней полыхало пламя. Прямо огнедышащий дракон из сказки.

— Ты чего?! — вскрикнул бритоголовый, пятясь. — Ты совсем одурела, что ли?

— Пошли вон! — выпалила Жанка, надвигаясь на гостей.