Мальтийский крест. Том 2. Черная метка

— Очень близко к истине, — не поддержала его интонацию Сильвия.

— Тогда я вас очень попрошу, постарайтесь, чтобы они остались просто обыкновенными девушками. Любящими подруг, уважающими старших товарищей, преданными присяге, которую они принесли своему Государю. И ничего больше. Мне не нужно, чтобы их импринтинг переключился на меня или Секонда. Ему и мне хватит своих, единственных женщин. Вам, наверное, не понять чувства мужчины, на которого смотрят влюблёнными глазами, а он испытывает одновременно жалость и вину за то, что не может ответить. Я совсем недавно понял, что мы, что бы на эту тему ни говорили, особенно последнее время, гораздо моногамнее вас, якобы «хранительниц очага».

— Молодец, Вадим. Вы мне очень понравились именно сейчас. Я сделаю так, как вы хотите. Однако признаюсь — если бы вы не сказали того, что сказали, вы сильно рисковали. Я, без всяких шуток, собиралась в очередной раз проверить свои чары. На вас, мой дорогой, на вас. Когда живёшь слишком долго, тянет на свежие ощущения…

Фёсту её слова тоже пришлись в настроение. Сразу по нескольким причинам.

— Не повезло нам с вами, леди Спенсер, — вздохнул он. — Всего бы на недельку раньше встретиться, и мы могли бы остаться довольными друг другом…

— Вот эта девчонка — и я ей проиграла?! И никаких колебаний? — Сильвия словно бы и шутила, а где-то и нет. В чём в чём, а в женской психологии доктор Ляхов разбирался. Опыт имел большой, и профессиональный, и личный.

— Наверное, хватит колебаться. Тридцать лет а плечами. И прямо тут же и повезло. Спасибо Лихареву, Левашову, вам, Дайяне. Будто все дружно решили моим личным счастьем озаботиться, снизошло озарение… Вы мне, миледи, что могли предложить, хоть год назад, хоть сегодня? Видел, знаю, с восемнадцати лет. А тут, как ни выспренно это звучит — любовь и дружба до гроба. Я ведь правильно вас понял: за другими мужиками через некоторое время моя Люда бегать не начнёт?

— В этом можете быть уверены беззаветно, лишь бы вы не начали.

— Обстановка покажет, Сильвия… — ну всё время меня тянет назвать вас по отчеству, такая национальная привычка. А до сих пор его не знаю.

— И не надо. Не воображайте меня старше, чем я есть. Леди Си — вполне достаточно. Ну, идите. Для первой встречи с глазу на глаз мы сказали друг другу едва ли не больше, чем нужно.

В одиннадцатом часу вечера Ляховы с Анастасией и Людмилой вернулись. Фёст постарался показать им ту Москву, которой до сих пор можно было гордиться. Старые, не потерявшие былого очарования улочки и переулки, бульвары, где под навесами и зонтиками можно ощущать себя почти в Париже. Воробьёвы горы с видом на Москву-реку, ярко освещённый центр. Хрошо нагулялись и ни разу не касались темы Сильвии и будущего, пусть и видно было, что девушек не оставляют связанные с этим мысли. Людмилу меньше, ей хватало и того, что, приотстав от Секонда с Настей, она сжимала пальцы Ляхова и шла, погруженная в текущее мгновение.

На кухне, традиционно, пусть и хватало в квартире других комнат, сели втроём, оставив девушек заниматься своими делами. Фёсту было интересно, как после проведённых Сильвией процедур они себя поведут, оказавшись вместе. Но леди Си сказала, что сейчас их трогать не нужно. Пусть адаптируются.

— Сами не понимая к чему? — спросил Секонд.

— Именно. Из занятий со мной они ничего не запомнили. Кроме того, что очень приятно пообщались с твоей, Фёст, старинной подругой. — При этом Сильвия мстительно улыбнулась.

Да, такая специалистка своего не упустит. Как-нибудь когда-нибудь у Людмилы прорежется зубочек ревности. От запавшего в память слова Инги или Марины.

— Но ты с этим справишься, — улыбнулась Сильвия, легко реконструировав промелькнувшую у Ляхова-первого мысль. — Вы бы знали, парни, — обратившись сразу к двум аналогам, сказала она, полностью попадая в образ вышесреднего класса московской женщины, не захотевшей вращаться в гламурных тусовках, но сохранившей верность идеалам студенческой юности, Грушинских фестивалей и тому подобного. — Вы бы знали, как я смертельно устала. Та ещё работёнка. Поэтому не задавайте мне сегодня больше никаких вопросов. Налейте обычной водки, какой к чёрту «розовый джин»! Помнится, где-то в одной из гостиных был обычный, древний магнитофон. Принеси его… — она задумалась, выбирая, — ну, ты. — Указала пальцем на Секонда. — И найди в тумбочке бобины. С подходящей настроению музыкой… той и, надеюсь, вашей. На трёхсотпятидесятиметровых катушках магнитной ленты типа «десять» ничего другого, кроме бардовских песен шестидесятых годов и того же времени блюзов и джазовых композиций, Ляхов не нашёл. Имелись ещё виниловые пластинки, числом несколько сотен, но его ведь просили именно магнитофон.

— Настолько глубоко пришлось погружаться — заботливо спросил Фёст. — Девчонки ведь рождения максимум условного конца восьмидесятых… Скорее даже начала девяностых.

— Само собой, — ответила Сильвия, подмигнув и подняв гранёную стопку. — Поэтому у них должны были быть любимые матери и отцы, воспитанные на Высоцком, Клячкине, Городницком, Хампердинке, Поле Мориа…