Мальтийский крест

— Напрасно вы так думаете. Поскольку я принадлежу к типу пресловутого «сумасшедшего изобретателя» из старых романов, используемое мною устройство современными техническими средствами не идентифицируемо. И может находиться далеко за пределами досягаемости каких угодно спецслужб. Вы ведь не станете спорить, что ни о чём подобном не слышали и даже отдалённо не представляете, как подобная связь может осуществляться?

— Пожалуй. Но я не специалист.

— Если бы хоть кто-то в мире только начал приближаться к идее двусторонней межпространственной связи, вам бы непременно доложили…

— Тоже верно.

Президент окончательно взял себя в руки и даже улыбнулся. Располагающе, как очень хорошо умел.

— Я бы мог использовать своё изобретение в каких угодно неблаговидных целях. Продавать бы не стал, что вы! Но вот заглянуть в любое место, как к в вам заглянул, получить самую конфиденциальную информацию: финансовую, политическую, любую личную, пригодную для шантажа — без вопросов. Но я хочу использовать его на благо России. Без всякой корысти.

— Откуда мне знать, что вы уже не делали того, о чём сами сказали только что?

— Логика, господин президент, самая простая логика. Вы ведь её изучали. К чему мне в таком случае засвечиваться перед вами, человеком, который способен заставить полстраны землю носом рыть, чтобы разыскать меня и моё убежище? И наверняка это будет сделано, я не обольщаюсь. Хотите, я вам продиктую список поручений, которые вы непременно раздадите своим сотрудникам через пять минут после завершения нашей встречи? Единственное, что вас может остановить, — страх показаться в глазах прислужников сумасшедшим. Если бы, допустим, у вас сейчас работали камеры видеозаписи… Но их нет, я проверил.

— Может быть, вы оставите свой тон и манеру? — спросил президент. — Я уже понял всё, что вы подразумеваете, Александр Александрович. Страсть к дешёвой риторике не есть признак по-настоящему уверенного в себе человека.

— Я не самовыражаюсь, как вы стандартным образом подумали. Я настраиваюсь на нужную тональность. Раньше не имел удовольствия быть лично с вами знакомым, ну и захотелось уточнить, чем вы отличаетесь от экранного образа.

— Настроились? Тогда к делу.

— Вы не курите? — спросил Фёст, тщательно водя зажигалкой вокруг кончика сигары. — Напрасно. Те великие вожди ХХ века, что курили, выиграли у некурящих всё, что можно. Сталин, Черчилль, Рузвельт. Против них Гитлер, Муссолини. Интересно, правда? И дело не только в том, что никотин стимулирует нервную систему. Тут ещё и элемент из репертуара престидижитаторов[106]. Вы и без того напряжены, общаясь с сильным партнёром, а он вдобавок отвлекает ваше внимание на манипуляции, сам при этом выигрывая время для наблюдений и размышлений.

— Вы — позёр? — сделал свой ход президент.

— Естественно, но не только. Как же иначе? Будь я ботаником-интравертом, рискнул бы броситься в такую авантюру? Но, действительно, пора и к делу. Если совершенно в нескольких словах, то так: я истинный патриот России, имеющий достаточное число единомышленников, в определённой мере разочарован вашей деятельностью на своём посту. Хотя в целом поддерживаю, так сказать, Генеральную линию, — счёл нужным уточнить Вадим. С лёгкой такой, едва уловимой усмешечкой, с которой получал некогда приз за скоростную стрельбу из пистолета от начальника политуправления округа.

— Неприятно слышать такую оценку. От вас. От других много гораздо худшего наслышался.

«Как же он задет, — подумал Фёст, — то есть, грубо говоря, „спёкся“. — Это уже школа Шульгина дала о себе знать, с его логиками. — Он, при всём интеллекте и информированности, не понимает, что происходит. Потерял контроль над ситуацией. Таким психотипам это дико некомфортно. Давление среды, от которого успел отвыкнуть. И вдруг прямо в лоб — следующий тычок. От неизвестной личности, явно в этом раскладе доминирующей. И ничего нельзя сделать. Отключиться не получилось. Встать и уйти — жалко выглядеть будет. И где гарантия, что все остальные телевизоры в доме не продолжат сеанс, причём — невзирая на посторонних. Если жена увидит, ладно, а если… То есть терпеть придётся. Пока собеседник не скажет всё, что хочет».

Ох, как не завидовал сейчас Ляхов-первый президенту великой державы…

И тут же остановил полёт вдохновлённой шульгинскими апориями и антиномиями мысли. Тем более что напротив него сидел Секонд, слушал беседу и откровенно развлекался, то растягивая рот до ушей, то подмигивая. И вдруг сделал пальцами давний, с юности понятный обоим секретный жест.

Точно. Следует остановиться и позволить собеседнику сделать собственный ход. Одно дело — заводить главаря пацанской группировки с соседней улицы, совсем другое — такого человека.