Мальтийский орден в прошлом и настоящем

Особое внимание великий магистр уделял флоту, постепенно пришедшему в негодность. По предложению Рогана капитул постановил тратить одну шестую часть всех доходов ордена на поддержание военного флота в должном состоянии и на расширение торговой флотилии. Одновременно он смог в определенной степени укрепить финансовое положение госпитальеров. Во многом благодаря его усилиям аристократическое братство приобрело новые владения во Франции, где ему было передано имущество распущенного ордена св. Антония, а также в Польше или, вернее, в той ее части, которая после раздела отошла к России. В это же время оживляется деятельность языка Англии, который объединяется со вновь созданным приорством Бавария.

Казалось, все признаки процветания были налицо, но грянувшая как гром Великая французская буржуазная революция (1789—1794) одним ударом покончила с притязаниями ордена. Прежде всего она лишила госпитальеров всех их владений на территории Франции, в корне подорвав финансы ордена. Декрет о конфискации принадлежавших ему земель был опубликован 19 сентября 1792 г., но поначалу рыцари не восприняли его всерьез, как, впрочем, и саму революцию, посчитав ее простым бунтом. Они все еще жили представлениями феодальной эпохи и рассчитывали выторговать свои приорства во Франции в обмен на два французских торговых судна, захваченные тунисскими корсарами и перехваченные орденом. Дескать, услуга за услугу.

Выходцы из аристократических семейств, госпитальеры принимают деятельное участие в неудачной попытке бегства короля из Парижа в ночь на 21 июня 1791 г., предоставив двору для этой цели 500 тыс. франц. ливров. Революция продолжала развиваться по восходящей. По иронии судьбы после 22 сентября 1792 г., когда Франция была объявлена республикой, Людовика XVI препроводили в Тампль, главную резиденцию иоаннитов в Париже, которая перешла в руки восставшего народа и стала тюрьмой для низложенного короля. Именно оттуда его повезли на казнь 21 января 1793 г.

Грозные события Французской революции заставили Мальтийский орден искать новых покровителей. Ими могли стать три державы, представлявшие реальную силу, — Англия, Австрия и Россия. Логично, безусловно, было обратиться к Вене, где католический орден мог рассчитывать на помощь от императора-католика, но Австрия сама находилась на пороге революционных выступлений. Оставались Англия, давно упразднившая орден на своей территории, и православная Россия, с которой у госпитальеров начали складываться особые отношения.

Еще в конце царствования Екатерины II рыцарям передали богатый майорат князей Острожских, а затем и бывшие владения иезуитов в Польше, на основе которых возникло великое приорство ордена. При Павле I продолжается укрепление связей между Мальтой и Россией. В 1797 г. польское великое приорство преобразуется в Российское, оставшееся католическим, и ему жаловались «все те отличности, преимущества и почести, коими знаменитый орден сей пользуется в других местах по уважению и благорасположению государей». На содержание приорства, присоединенного к языку Англии и Баварии, царским правительством отпускалось ежегодно 300 тыс. польских злотых. Это пришлось для иоаннитов весьма кстати, поскольку в результате революционных преобразований во Франции и начавшихся в Европе войн орден приближался к финансовому краху. Его доходы упали с 1 млн. 632 тыс. скуди в 1788 г. до 400 тыс. скуди в 1798 г. Последним аккордом в разыгранной увертюре явилось принятие Павлом титула «протектора» ордена.

Для многих современников действия русского императора выглядели как очередная причуда царя, питавшего особый пиетет к рыцарству и рыцарским идеалам, зародившийся в раннем детстве. «Читал я, — отметил воспитатель Павла I С.А. Порошин 28 февраля 1765 г. в своем дневнике, — его высочеству Вертотову историю об Ордене мальтийских кавалеров. Изволил он потом забавляться и, привязав к кавалерии свой флаг адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским». То же увлечение наследника престола образом рыцаря-иоаннита следует из записи Порошина от 4 марта: «Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким князем Куракиным речь».

Этим пристрастием Павла и воспользовался посланец госпитальеров граф Юлий Литта, окруживший переговоры с новым императором относительно ордена завесой романтики и таинственности. Вновь избранный великий магистр иоаннитов Фердинанд фон Гомпеш (1797—1798), первый немец, удостоившийся подобной чести, настолько высоко оценил достигнутое с Павлом соглашение, что продвинул Литту в ранг «чрезвычайного посла его высокопреосвященного высочества великого магистра суверенного Мальтийского ордена к его величеству императору всех русских».