Мальтийский сокол

– Я не собиралась... – Она замолчала и резко встала – плащ сполз с ее плеч на кресло. Встревоженно посмотрев на его висок, она воскликнула:

– Что с твоей головой? Что случилось?

Его правый висок вспух и почернел.

– Я даже не знаю, то ли меня избили, то ли я ударился при падении. Ничего серьезного, но болит дьявольски. – Он притронулся к ране пальцами, скривился, мрачно ухмыльнулся сквозь гримасу и пояснил: – Я пошел в гости, там меня накачали наркотиками, и я пришел в себя через двенадцать часов на полу в мужском туалете.

Она протянула руку и сняла с него шляпу.

– Ужасно, – сказала она. – Такую рану на голове надо обязательно показать врачу.

– Ерунда, она только на вид страшная такая; правда, башка раскалывается, но, скорее всего, от дряни, которой меня напоили. – Он подошел к умывальнику в углу комнаты, открыл кран и подержал носовой платок под струей холодной воды.

– Какие новости?

– Ты нашел мисс О'Шонесси, Сэм?

– Еще нет. Какие новости?

– Звонили из окружной прокуратуры. Тебя вызывают туда.

– К самому прокурору?

– Да, так я поняла. Кроме того, приходил мальчишка, он просил передать, что мистер Гутман будет рад поговорить с тобой еще до половины шестого.

Спейд закрыл кран, отжал воду из платка и отошел к столу, прижимая платок к виску.

– Знаю, – сказал он. – Я встретил мальчишку внизу, а разговор с Гутманом кончился для меня вот этим.

– Это тот самый Г., что звонил тебе, Сэм?

– Да.

– И что?..

Спейд смотрел на девушку невидящим взором и говорил словно бы сам с собой:

– Ему надо то, что, как он считает, я могу добыть. Я сумел внушить ему, что помешаю завладеть этой вещью, если он не заключит со мной сделки до половины шестого. Затем... угу... точно... после того, как я сказал ему, что необходимо подождать еще пару дней, он и накормил меня этой гадостью. Едва ли он хотел убить меня. Он, конечно, понимал, что я приду в себя часов через десять -двенадцать. Значит, скорее всего, он собирался заполучить эту вещь за это время без моей помощи. – Спейд нахмурился. – Надеюсь, черт возьми, что он ошибся. – Он стряхнул с себя задумчивость. – Никаких вестей от О'Шонесси?

Девушка покачала головой и спросила:

– Все это как-то связано с ней?

– Как-то связано.

– Эта вещь, которую он ищет, принадлежит ей?

– Ей или королю Испании. Радость моя, у тебя, кажется, есть дядя, который преподает в университете историю или что-то в этом роде?

– Кузен. Ну и что?

– Если мы доверим ему историческую тайну четырехвековой давности, как ты думаешь, сможет он какое-то время держать ее при себе?

– Да, он очень приличный человек.

– Прекрасно. Тогда бери карандаш и бумагу.

Она взяла то и другое и села в свое кресло. Спейд снова намочил платок холодной водой и, прижимая его к виску, встал перед ней и продиктовал ей историю о соколе в том виде, в каком он услышал ее от Гутмана, начиная с дара Карла ордену госпитальеров до прибытия уже покрытой эмалью птицы в Париж вместе с карлистами. Он запинался на именах и иностранных названиях упоминавшихся Гутманом работ; но все-таки сумел произнести их достаточно похоже. Остальной текст он повторил с точностью, которая отличает только очень опытных репортеров.

Когда он закончил, девушка подняла на него свое раскрасневшееся личико и улыбнулась.

– Ужасно интересно, – сказала она. – Это...

– Или ужасно странно. Прочитай рассказ своему кузену, и спроси, что он обо всем этом думает. Доводилось ли ему сталкиваться с чем-нибудь, имеющим отношение к этой истории? Похожа ли она на правду? И, наконец, возможна ли она? Или это чистейшая выдумка? Если ему требуется время – пусть думает, но его предварительную оценку мне необходимо знать немедленно. И, ради бога, пускай он держит язык за зубами.

– Я еду сейчас же, – сказала она, – а ты отправляйся к врачу и покажи ему свою голову.

– Сначала мы позавтракаем.

– Нет, я поем в Беркли. Мне не терпится узнать, что Тед думает об этом.

– Хорошо, – сказал Спейд, – только не рыдай, если он поднимет тебя на смех.

Не спеша позавтракав в «Паласе» и прочитав обе утренние газеты, Спейд пошел домой, побрился, принял ванну, потер льдом синяк на виске и надел свежий костюм.

Потом отправился на квартиру Бриджид О'Шонесси в пансионе «Коронет». Там он никого не нашел. Со времени его последнего визита ничего не изменилось.

Оттуда Спейд пошел в «Александрию». Гутмана в отеле не было. Не было и его спутников. Спейд выяснил, что вместе с толстяком живут его секретарь Уилмер Кук и дочь Реа, невысокая, кареглазая, светловолосая девушка лет семнадцати, по мнению обслуживающего персонала – красавица. Спейду сказали, что Гутман и компания прибыли из Нью-Йорка десять дней назад и из отеля пока не выехали.

Из «Александрии» Спейд отправился в «Бельведер» и застал местного детектива в кафе.

– Доброе утро, Сэм. Садись, перекуси. – Детектив уставился на висок Спейда. – Боже, кто тебя так отделал?

– Спасибо, я уже позавтракал, – сказал Спейд, садясь, а затем, имея в виду свой висок, добавил: – Он только выглядит так страшно. Как ведет себя мой Кэйро?