Мальтийский замок

Марк тяжело вздохнул, разглядывая высоченные потолки со старинными бронзовыми люстрами. В моей душе все повизгивало от восторга, но, когда Марк все же задал страшный, но неизбежный вопрос о цене, и старичок прошипел: «Триста пятьдесят тысяч», повизгивать перестало. Счастье издало какой-то противный булькающий звук и замолкло.

– Все понятно, – вздохнул Марк, – извините за беспокойство, идем, Ива, надо еще заехать в «Сосну» и успеть в город до темноты, иначе не найду дорогу.

Старичок молча проводил нас на выход. В моих ушах звучал целый оркестр, и этот оркестр играл похоронный марш. Мы сели в машину, Марк завел мотор, а я ничего вокруг не видела – перед глазами маячил камин из гостиной, в нем потрескивали дрова, а у огня сидела я на большой леопардовой шкуре…

– Ива… – начал Марк.

– Ничего не говори, – замогильным голосом произнесла я, – моя жизнь кончена.

– Я не понимаю, по какому поводу такой глубокий траур? С самого начала было ясно, что этот дом не про нашу честь. Признаться, я думал, он стоит гораздо дороже…

– Триста пятьдесят тыся-я-а-а-ч! – провыла я.

Мой замок скрывался за поворотом, и вслед мне платочками махали мальтийские рыцари.

– Сейчас посмотрим, что там за «Сосна», – Марк, опустил стекло и в салон ворвался пьянящий аромат липового цвета, – может это окажется подходящим вариантом.

– Я не хочу жить в «Сосне»! – почти рыдала я. – Я хочу жить в «Замке»! Это мой дом, я его чувствую! Ты представляешь, какие гениальные картины я могла бы писать в таком доме, среди таких лип? Я бы прославилась на века!

– О чем ты говоришь, Ива, опомнись. Гениальные картины надо было писать раньше, тогда сейчас бы мы ехали оформлять документы на дом. Забудь про «Замок», едем в «Сосну».

По пути мы пару раз останавливались и спрашивали дорогу, нам охотно объясняли, с интересом рассматривая, как потенциальных соседей.

– Ты смущаешь народ своим погребальным видом, – шипел Марк. – Ведь не случился же конец света, в самом деле.

– Для меня случился!

«Старая Сосна» оказался аккуратным белым домом с открытой летней верандой. Это был простой современный дом, без малейшего намека на старинную романтику, покорившую меня с полчаса назад.

– По-моему, очень мило, смотри, Ива, какой чудный дом.

– Отвратительный!

Марк молча вылез из машины, жестом предлагая мне сделать то же самое. К тому времени, когда я выбралась на свет божий, он уже звонил в двери. Нам открыла симпатичная женщина средних лет.

– Вы по поводу дома? – Приветливо улыбнулась она.

– Да, мы посмотрим, если можно.

– Конечно, проходите, – она посторонилась.

Нас водили по дому, все подробнейшим образом объясняли и рассказывали, но я ничего не видела и не слышала. В моей голове зрел план, Марк это чувствовал и заранее начинал нервничать, не зная, к чему готовиться.

– Вот, посмотрите, какая чудная верандочка, – откуда-то издалека донесся голос хозяйки. – Может, хотите кофе?

– Пожалуй, да, – кивнул Марк.

Мы вышли на веранду. Там стоял плетеный столик и пара стульев. Вечерело, в теплой тишине слышался стрекот цикад и пение птиц, от этого было спокойно и уютно и совсем не хотелось куда-то уезжать.

– Присаживайтесь, сейчас принесу кофе.

Хозяйка ушла, а Марк сказал, присаживаясь за столик:

– Ну, давай, выкладывай, что ты там задумала?

– С чего ты взял, что я что-то задумала?

– Мне слишком хорошо знаком этот блеск твоих глаз.

– Ну, хорошо, – я вытащила сигарету, надеясь, что это придаст мне уверенности в себе, – значит так, дом стоит триста пятьдесят тысяч, у меня в наличии двести пятьдесят, за свой дом я выручу от силы семьдесят. Примерно тридцать вычитаем на ремонт, обстановку, оформление всяких бумаг, остается пятьдесят, значит, я имею уже триста тысяч, – я перевела дух. Марк как-то не хорошо и слишком пристально смотрел на меня. – А недостающие пятьдесят тысяч одолжишь мне ты.

Ответить он не успел, хозяйка принесла кофе.

– Отдыхайте, – улыбнулась она и ушла.

– Еще раз повтори, Ива, что ты сказала? – вежливо попросил Марк.

– Я сказала, что какие-то несчастные пятьдесят тысяч ты вполне сможешь мне одолжить. – Я смотрела на него невинными, чистыми, красивыми глазами… По крайней мере, мне очень хотелось верить в привлекательность собственных глаз.

– Ни за что! – выпалил Марк. – Это деньги на экспедицию! Даже не думай об этом, слышишь? Этот дом, – он хлопнул ладонью по плетеной крышке стола, – стоит сто восемьдесят тысяч, денег хватит и на ремонт и на обстановку.

– Но мне не нужен этот дом! – воскликнула я. – Это совершенно не мой дом, мой остался там, в липах!

– Нет, нет и еще раз нет! Я полгода корячился, чтобы заработать эти деньги, я отказывал себе во всем!

– Маркусик, сладенький, ты даже не представляешь, как для меня важен замок! Я уже мысленно живу там!

– Мысленно жить ты можешь где угодно, хоть в Букингемском дворце, но это же не значит…

– Значит! Ты даже не представляешь, как много это для меня значит! Маркусик, миленький…

– За то, чтобы ты больше никогда не называла меня «Маркусиком», я готов выложить тебе пятнадцать тысяч, но не больше.

– Но мне нужно пятьдесят! Клянусь, я быстро их верну, клянусь!