Мальвина на закуску (СИ)

- У тебя не все дома, - воскликнул он раздражённо, и принялся окучивать Олесю.

Она оказалась женщиной с мозгами, и смотрела на него,

открыв рот, ну, а я скользнула обратно в спальню.

Сейчас пороемся в шкафу.

И я решительно открыла дверцу шкафа. Я облазила каждый карман, нашла записную книжку, электронную. И очумело уставилась на свою находку. Откуда у Дины такая дорогая вещь? Книжка не из дешёвых, это видно, шикарная модель, сама недавно такую приобрела. Для сравнения вынула свою, и стала сравнивать. Да, книжки идентичные, и я сунула обе в сумочку.

Больше мне искать здесь было нечего, я уже всё облазила, и осторожно вышла из спальни.

Тут же до моего уха донёсся смех, ага, Димка свою работу выполняет. Чёрт! Какой он стал послушный. Как он мне

надоел!

Словно понимает, что со мной твориться, и делает только хуже. Я слишком поздно поняла, что люблю его.

Но жить с торговцем наркотиками?!!!

Нет, я так не могу. Я хочу, чтобы он делал добро, нет, пожалуй, не хочу. Я ещё больше влюблюсь, а это доставит мне только лишнюю боль. Я, наконец, нашла любимого, родила от него двоих детей, и, если Дима станет хорошим, для меня это станет невыносимым.

Вернуться к нему? Нет. А если я умру от любви?

Всё, хватит предаваться нехорошим мыслям, и идти вырывать моего мачо из хищных лап этой гарпии.

Что я и сделала. Через полчаса мы Димой сидели в кафе,

пили кофе, я, как всегда, каппучино, а он чёрный, без сахара,

и рассматривали мои находки.

- Что бы это значило? – задумался Дима, вертя в руках

телефон, - эта вещь не для бедной сотрудницы муниципального морга.

- И книжка, - кивнула я, и вдруг почувствовала дикий голод. У

меня весь день маковой росинки во рту не было, если не считать двух глотков кофе с утра, и предложила, - давай закажем спагетти.

- Давай, - улыбнулся Дима, - тем более, здесь они очень вкусные.

И мы заказали по огромной порции спагетти, политой

томатным соусом с пережаркой и посыпанные сыром и

зеленью. Прощай, фигура!

Как я люблю спагетти, да ещё с соусом и сыром, а к ним апельсиновый сок. И я невольно застонала от удовольствия, отправив в рот вилку с накрученными на неё макаронами, а Дима засмеялся.

- Ты такая голодная? – улыбнулся он.

- Как зверь, - кивнула я.

- У тебя соус на подбородке, - сказал он, и, не успела я отреагировать, как легонько коснулся губами моего подбородка. Меня в жар бросило, а потом в холод. Что же он делает!

Видит, что я мучаюсь, и только усугубляет ситуацию.

- Вернись ко мне, - приглушённо произнёс он, - вернись, прошу. Я приму тебя даже с двумя детьми от другого.

- Ты мне это уже говорил, - буркнула я, уткнувшись носом в тарелку.

- Да, и не отстану, пока не добьюсь своего. Я хочу, чтобы ты родила мне сына.

- Женись на ком-нибудь, и будет тебе и сын, и дочь.

- Дочь у меня есть, и у неё будет брат.

- Брат у неё есть.

- Единоутробный. А будет родной.

- Не будет у Василисы родного брата, - воскликнула я свирепо, - и заткнись, пока я тебе эти макароны на голову не вывалила.

- Ладно, моя амазонка, молчу.

- И перестань называть меня амазонкой, - возмутилась я, - я на них совершенно не похожа. Просто небо и земля.

- Внешне, может быть, согласно достоверным данным, они были рослыми блондинками.

- Вот-вот.

- Но они были крайне воинственными особями, и мужчин воспринимали, как представителей продолжения рода...

- Что ты сейчас сказал? – отложила я вилку.

- Что есть, - улыбнулся этот нахал, - это достоверные данные. Эти дамы прибыли к Александру Македонскому, чтобы родить малыша. Матриархат.

- Я сейчас тебе дам такой матриархат, - зашипела я, вставая с места.

- Тихо! – рявкнул он, и я неожиданно послушалась, и села на

место, - ишь, развоевалась. Самая натуральная амазонка. Я промолчу, пожалуй, о всех твоих попытках сбегать в ЗАГС, но воинственности у тебя хоть отбавляй.

- Ты негодяй! – воскликнула я.

- А твой муж тоже так тебя называет.

- Он имеет право, он мой муж.

- А я твой бывший муж.

- Объелся груш! – выкрикнула я.

- Ох, и колючая ты. Но у каждого ёжика есть мягкое брюшко... – договорить он не успел, я съездила ему по физиономии.

- Мило, однако, - пробормотал он, потирая щёку, - тяжёлая рука у моей амазонки.

Спокойно, Эвива, спокойно. Он поддразнивает тебя, и, соответственно, ждёт реакции. Не будет ему никакой реакции. И я просто промолчала, с самой ангельской улыбкой стала накручивать макароны на вилку.

- Что молчим, моя любимая фурия? – прищурил Дима глаза.