Малые войны

1. Что греческое правительство даст македоно-румынским церквам и училищам в землях, присоединенных к Греции, полную свободу функционировать [403] и пользоваться македоно-румынским языком.

Я ответил ему, что ожидал этого, после заявления г-на Венизелоса, сделанного г-ну Таке Ионеско еще в Лондоне, но что я прошу его подать мне теперь письменную декларацию и прибавить, что само собою разумеется, что румынское государство будет субсидировать (как и раньше, при владычестве турок) свои церкви и училища и что, согласно восточноправославным каноническим правилам, мекедоно-румынская церковь будет иметь право на одну епископскую кафедру.

Г-н Пападиамандопуло прибавил:

2. Греческое правительство желает знать, согласны ли мы заключить союз с Грецией ввиду того, что желания Болгарии становятся угрожающими.

Я ответил ему, что этот вопрос я должен доложить е. в. королю и моим коллегам министрам и, по моему личному мнению, в данный момент нужно покончить в парламенте с результатами посредничества в Петрограде и после этого решить, какое поведение выберет Румыния при новом балканском кризисе.

(Подп.) Майореско.

* * *

Доклад его величеству королю

Бухарест, воскресенье, 26 июня (9 июля) 1913 г.

Сегодня, в 10 часов утра, греческий министр г-н Пападиамандопуло снова явился ко мне, чтобы поговорить о союзе с Грецией против слишком большого увеличения Болгарии, и прибавил, что этот союз может образоваться и при участии в нем Турции. [404]

Относительно Турции, — ответил я ему, по моему мнению, благоразумнее будет подождать усиления ее внутреннего положения. Что же касается сближения с Грецией, то я отложил ответ на этот вопрос до тех пор, пока трения между союзниками не увеличатся еще больше.

(Подп.) Майореско.

Параллельно с этими усилиями найти против нас союзников, наши союзники старались не подписывать с турками договора, который готов в Лондоне уже с 19 апреля. Переговоры с несоюзниками о заключении союза против нас не могли быть известны публике. Но попытки сербского и греческого правительств затянуть переговоры в Лондоне не могли оставаться тайной. И возбуждение, причиненное этой проволочкой, было чрезвычайно сильно и в нашей армии, и в нашем народе и было мощным оружием в руках тех, кто вел пропаганду против наших союзников.

Я не раз обращал серьезное внимание и представителей Сербии и Греции, и представителей великих держав на те опасные последствия, которые могут явиться результатом этого. Но все было напрасно.

Больше того. Один из наших делегатов в Лондоне телеграфировал нам, что «сербские и греческие делегаты перед подписанием договора о мире ходили к турецкому посланнику Тефик-паше и предлагали ему телеграфировать в Царьград, чтоб оттуда дали инструкции Осману-Низами-паше не подписывать мира и выиграть время; за это они обещали туркам на случай конфликта между Болгарией, Сербией и Турцией компенсации, а именно: восстановления во Фракии границы на запад от Адрианополя. Однако Тефик-паша, как опытный государственный деятель старого режима, не поддался этому внушению и даже отказался телеграфировать».

Возмущенный таким поведением, которое, по всей вероятности, было известно ему во всех подробностях, [405] сэр Эдуард Грей в конце концов сделал памятный всем жест, о котором он писал в следующей циркулярной депеше своей к английским посланникам:

«Лондон, 15 мая. Сэр Эдуард Грей сказал балканским делегатам, что те из них, которые желают подписать прелиминарный договор без изменений, должны сделать это тотчас же. Те же, которые не расположены подписать, лучше всего сделают, если уедут из Лондона, так как бесполезно для них оставаться и продолжать обсуждения, единственным результатом которых являются бесконечные откладывания. Те, которые подпишут, получат нашу нравственную поддержку».

Одновременно английское агентство Рейтера телеграфировало, что «сообщение сэра Эдуарда Грея вызывает большое удивление в известных балканских кругах, которые видят в них явный характер вмешательства, а не посредничества».