Малые войны

Арабский вопрос едва ли не самый больной и опасный вопрос Турции. Султана бедуины не хотят признавать ни светским государем, ни халифом. Наместник пророка должен быть, по их мнению, из племени Магомета — арабов; вот почему со времени перехода халифата на турецкого султана, то в Египте, то в Аравии вспыхивает восстание за восстанием, один самозванный халиф сменяет другого, и только полная рознь между арабскими племенами дает возможность туркам сдерживать непокорные провинции.

На третьей крупной мусульманской народности Турции — албанцах я не стану останавливаться. Полное отсутствие какой-либо преданности их идее единой турецкой монархии ясно обнаружилось в последних их восстаниях во имя полной автономии Албании.

Однако, несмотря на постоянные враждебные выступления против Турции курдов, арабов и албанцев, все они связаны с турками единством религии, а потому при серьезном столкновении Оттоманской империи с каким-либо христианским государством более чем вероятно, что все эти народности забудут свою домашнюю вражду и станут все на защиту ислама от неверных. Справедливость такого предположения отчасти доказывается и современным столкновением с Италией: албанцы до сих пор не пользуются тяжелым для Турции моментом, а значительная часть арабов в Триполи присоединилась к туркам и действует против итальянцев едва ли не с большей энергией, чем турецкие регулярные войска.

Христианского населения в Турции насчитывают до 6 1/2 миллионов или 25 % всего населения империи, причем главную массу их составляют греки, армяне, сирийцы и балканские христиане.

Суждения о взаимных отношениях христиан и турок в Оттоманской империи принято обыкновенно основывать [55] на религиозной нетерпимости турок. Вполне с этим, однако, согласиться нельзя. Все, кому приходится близко знакомиться с турками, выносят обыкновенно убеждение, что мнение о фанатизме турок сильно преувеличено; турок-суннит не фанатичен и в этом отношении его никак нельзя сравнить с персом-шиитом, который христиан, евреев и даже мусульман, не принадлежащих к его шиитскому толку, считает нечистыми. Турок же, по существу, веротерпим и вовсе не склонен к религиозным преследованиям христиан. Но наряду с этим, однако, следуя учению Корана, он всегда ставит себя, правоверного мусульманина, выше христианина и относится к нему как милостивый победитель к побежденному. Пока христиане выполняли все обязанности верноподданных султана (как греки, занятые исключительно торговыми интересами, или как сирийские христиане, полностью уходящие в сектантские счеты между собой), турки даже старого режима относились к ним снисходительно, мягко и без особых притеснений; но как только какая-либо из христианских народностей, как армяне или балканские славяне, проявляла стремление добиться самостоятельности или равенства с мусульманами, турецкое правительство не останавливалось перед самой жестокой расправой — и административным порядком, и путем натравливания на христиан — албанцев в Македонии, курдов — в Армении.

Таким образом, все население Турции можно подразделить на две части: турок-османов и часть некоторых других мусульманских народностей, на которых можно опереться вполне уверенно, с одной стороны и масса ненадежных элементов — с другой; при этом вторые преобладают по численности над первыми.

Младотурецкое правительство обратило серьезное внимание на такое опасное положение вещей и постаралось привязать к себе все многочисленные народности провозглашением принципа равенства перед законом всех наций и вероисповеданий. Однако в действительности [56] провести этот принцип в жизнь, сломить вековой предрассудок оказалось не так-то легко. Восстание в Албании показало, как далеко мусульманское население этой области от чувств воодушевляющих младотурков. Еще труднее будет провести мысль о равенстве всех подданных султана в Армении, где курды привыкли господствовать над христианами и жить поборами с них.