Малые возможности

Потом я решил кое-что уточнить и добавил:

"P.S. Леша спит."

Ответ пришел быстрее, чем мы думали. Он гласил:

"Извещены гр.Псковский, городской префект, президент, генсек ООН и главврач областной психиатрической больницы. Родина вас не забудет. Наше дело правое - пить надо меньше.

P.S. Лешу не будите".

- Это бесполезно, - обреченно сказала Эльза.

- Может составить новый текст? - робко предложил Максим.

- И получить новый ответ: "Держитесь, санитарная машина на подходе". Нет, ничего у нас не выйдет.

Я смотрел в окно и видел, что солнце уже садится. Скоро будет совсем темно.

- Алик, - подал голос Максим. - А мы правда заболеем, если вовремя не выберемся?

Я даже не отвечал - настолько кисло было на душе. Больше всего на свете мне хотелось сейчас разогреть картошку с мясом, что ждала меня дома на плите, достать из холодильника бутылочку с пивом, включить телевизор и провести уютный холостяцкий вечер, а потом спокойно уснуть.

А может и правда, лечь в тени компьютера, и пропади оно все...

И вдруг мы все почувствовали очень низкое, угрожающее гудение и вибрацию. Эльза вскочила и начала беспокойно оглядываться. Наконец, мы увидели: на противоположном конце стола из серой пластмассовой коробки выползала широкая бумажная полоса.

- Телефакс, - проговорила девушка. Слово прозвучало, как заклинание. - Вы представляете, факс!

- Вспомнил! - прошептал я.

- Что?

- Электронное средство связи из восьми букв. Телефакс. Это из кроссворда...

- Ну, ты даешь, Алик, - покачал головой Максим. - Мне бы твои проблемы.

- А что вы так радуетесь-то? - спросил я.

- А то, что у нас в офисе стоит такой же. И Колька сегодня дежурит. Сейчас нарисуем ему записочку, что б позвонил вашему начальнику, отправим по факсу - и все дела.

- Записочку? Ну и чем мы ее нацарапаем?

- Да сейчас найдем какой-нибудь фломастер...

- А ты уверен, что сможешь ворочать фломастер. Это ведь все равно, что телеграфный столб.

- Не надо никаких фломастеров! - закричала Эльза. - Посмотрите, в принтере торчит лист чистой бумаги. Лезьте на клавиши, сейчас мы напечатаем записку.

Работа снова закипела, хоть и не так бодро. Сказывалась усталость, хотелось отдохнуть или поспать.

- Быстрее, мальчики, пожалуйста! - умоляла нас Эльза. - Темнеет уже.

Когда, наконец, заработал принтер, мне показалось, что началось землетрясение. А звуки, которые он издавал, напоминали распиливание тридцати кошек на циркулярной пиле. Но прошло несколько минут и на поверхность стола упал лист бумаги с готовым текстом. Текст занимал примерно пятую часть бумаги, а то и меньше. Правда, сама бумага была для нас все равно, что огромный лист толстой фанеры.

- Не дотащим, - сразу сказал Максим.

- Не дотащим, - согласился я.

- Нужно отрезать кусочек с текстом. Тогда будет легче.

Я посмотрел на него, но он не дал мне раскрыть рта:

- Только не спрашивай, чем. Сам знаю, что нечем. Хотя...

Он повернулся и пошел куда-то на край стола. Я прогулялся вдоль листа. Отчетливо были видны все волокна, и даже всякий мусор, который добавляют в бумагу. Отпечатанные буквы же казались просто наносом грязи на бумаге.

Я подобрал карабин и выстрелил в бумагу. Пуля разворошила волокна, не оставив никакого серьезного отверстия.

- Патронов не хватит, - заметила Эльза.

- Да уж...

- Э! - услышал я голос Максима. - Помоги...

Он волок за собой блестящую металлическую плиту размером в половину своего роста.

- Понимаете, - начал объяснять он. - Бумагу ведь режут канцелярскими ножами. А у них лезвия с насечками. Когда кончик затупится - его обламывают и выбрасывают. А режут тем, что осталось...

- Это, конечно, очень полезно для кругозора, - сказал я. - Но хотелось бы ближе к делу.

- Так ведь это и есть тот самый отломанный кусочек лезвия. Я его в пепельнице нашел. Сам туда всегда выбрасываю. Он еще острый.

- Я, кажется, понимаю, - проговорила Эльза.

- А я, кажется, нет.

- Что тут непонятного! - воскликнул Максим. - Впряжемся в эту штуку, как в плуг, и будем пахать взад-вперед, пока не отрежем.

Мы начали "пахать". Я и Максим таскали лезвие за собой, а Эльза налегала на него сверху. Сказать, что эта штука была острой, я бы не рискнул. Зазубрины с треском разрывали волокна, и производительность нашего труда была плачевно низкой. Когда мы в девятый раз пошли поперек проклятого листа, я проклял тот день, когда пришел работать в "Минитрон-Сафари".

Наконец, обрезанная половинка с хрустом отделилась от листа, едва мы потянули за нее. Тащить ее было несоизмеримо легче, но как поднять ее на крышку факса? Высота, по нашим меркам, была чуть меньше двухэтажного дома. Мы начали ходить вокруг, прикидывать, ругаться и вздыхать. Потом Максим сказал:

- Веревка нужна.

- Повеситься? - поинтересовался я.

- Смотри, веревку привязываем к бумаге, перекидываем через вон тот уступ и тянем. Ну как?

- Эффектно. Одна загвоздка: нужно человек пять, чтобы этот лист наверху принимать, и еще столько же - держать тех, кто принимает, чтобы те не свалились.

Максим замер, переваривая мою сложную формулировку, потом согласился:

- Ну, в общем, да... А если перекинуть с другой стороны, через корпус и там потянуть...