Малый ледниковый период. Как климат изменил историю, 1300–1850

Ледниковый «прилив» в Альпах продолжался примерно с 1590 по 1850 год, прежде чем началось отступление, длящееся и по сей день. Эти два с половиной столетия апогея малого ледникового периода совпали с важнейшими переменами в европейском обществе.

Глава 8 «Больше похоже на зиму, чем на лето»

Когда земля огорожена так, чтобы можно было сеять репу, клевер или другие растения, которые имеют свойство улучшать и мелиорировать почву, та же почва в течение нескольких лет принесет почти вдвое больший доход, чем прежде, не говоря уже о чудесных улучшениях, которые иногда дает суглинок или глина; будучи хорошо уложены, они часто представляют вдвое бóльшую постоянную ценность на пастбище, чем если бы были вспаханы.

Натаниэль Кент, «Общий обзор сельского хозяйства в графстве Норфолк», 1796 год[146]

Лондон никогда не забудет лето 1666 года. К тому времени разросшийся мегаполис уже вышел за пределы старого средневекового города. Столица представляла собой плотно заселенный лабиринт с не менее чем 109 приходскими церквями и роскошными зданиями гильдий, возвышающимися среди узких переулков и убогих лачуг. Средоточие огромных богатств и крайней нищеты, Лондон был загруженным и многолюдным морским портом и деловым центром, где свирепствовали болезни, царили преступность и насилие. В 1665 году бубонная чума унесла жизни по меньшей мере 57 тысяч человек, пощадив лишь немногие семьи[147]. Эпидемия утихла в начале 1666 года, во время холодной зимы, на смену которой пришло необычайно жаркое и сухое лето. К сентябрю деревянные дома в Лондоне стали сухими, как хворост. Английский чиновник Сэмюэл Пипс писал в дневнике: «После столь долгой засухи даже камни были готовы вспыхнуть». Каждый лондонец хорошо помнил пожары, бушевавшие в городе ранее, но никто, особенно из городских властей, не был готов к огненному шторму, разразившемуся в воскресенье, 2 сентября 1666 года[148].

В то время САО, вероятно, была в отрицательной фазе и сформировала устойчивый антициклон над Северной Европой. В течение нескольких недель над Северным морем дул сухой северо-восточный ветер, еще больше высушивая и без того опаленный зноем город. Постоянные «бельгийские ветры» заставляли страну пребывать в состоянии боевой готовности, поскольку Англия в то время воевала с Голландией, а ветер благоприятствовал нападению со стороны Северного моря. Пожар начался вскоре после полуночи 2 сентября в доме королевского пекаря на Паддинг-Лейн. Затем он перекинулся на трактир через дорогу. К трем часам ночи раздуваемый сильным ветром огонь быстро распространился в западном направлении. Пламя охватило первую из более чем 80 церквей. Лорд-мэр Лондона вошел в историю, когда, наблюдая за пожаром, небрежно заметил: «Тьфу! Даже баба сможет потушить этот огонь, помочившись»[149]. К тому времени как он вернулся в постель, горело уже более 300 строений. К утру огонь по деревянным пакгаузам перекинулся на северный берег реки. Десятки домов были снесены в тщетных попытках остановить пламя. Огромные фонтаны огня поднимались в воздух и перекидывались на крыши ближайших зданий. Немедленно поползли слухи, что пожар начался из-за вторжения голландцев. Имевшиеся в городе пожарные механизмы застревали в узких переулках. Сэмюэл Пипс прошелся по городу и увидел, что «улицы были заполнены народом; груженые лошади и телеги, вывозящие скарб из сгоревших домов, готовы были передавить друг друга». Сотни барж и лодок с домашней утварью заполонили Темзу. С наступлением темноты Пипс увидел пожар «как купол сплошного огня… длиной более мили… Церкви, дома, все пылает разом; слышен ужасный рев пламени и треск рушащихся зданий»[150].