Малыш

На самом же деле этот сад был не чем иным, как лимерикским кладбищем, хотя обильная зелень, песчаные дорожки, лужайки и ручейки делали его любимым местом прогулок горожан. Каменные же плиты были, разумеется, могилами, «домики» – надгробными памятниками, а здание – собором Святой Марии. Малыш провел здесь всю ночь, лежа на камне под сенью церкви, дрожа при малейшем звуке, боясь, что этот противный герцог Кендальский вновь попытается его схватить… И мисс Анны нет теперь рядом, чтобы защитить его! Его увезут далеко… далеко… в страны, где живут страшные дикие звери… И он никогда больше не увидит своей мамы!..

И крупные слезы катились по лицу ребенка.

Под утро Малыш услыхал, как кто-то окликал его, и открыл глаза.

Над ним стояли мужчина и женщина, фермеры. Они шли в контору, откуда отправлялись экипажи на юг графства, и вдруг заметили ребенка.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его фермер.

Но Малыш так сильно всхлипывал, что был не в состоянии ответить.

– Скажи же нам, что ты здесь делаешь? – повторила фермерша как можно ласковее.

Ребенок продолжал молчать.

– Где твой отец? – спросила она тогда.

– У меня нет отца! – ответил он наконец.

– А мама?

– У меня ее тоже больше нет!

И он в отчаянии протянул свои ручки к фермерше. – Это брошенный ребенок, – с болью в голосе заключил фермер.

Если бы Малыш был хорошо одет, фермер бы решил, что мальчик просто заблудился, и, конечно, сделал бы все возможное, чтобы разыскать его семью. Но, видя лохмотья, в которые по-прежнему был одет ребенок, мужчина был убежден, что это одно из тысяч несчастных созданий, у которых никого нет.

– Пойдем с нами, – помолчав, решил он.

И, посадив Малыша к жене на руки, сказал убежденно:

– Одним мальчуганом больше – для нашей фермы это ерунда, верно ведь, Мартина?

– Конечно, Мартин!

И она осушила поцелуями крупные слезы Малыша.

Глава VIII Ферма Керван

Хотя нам достоверно не известно, как именно прошли первые годы жизни Малыша в провинции Ольстер, нетрудно догадаться, что там ему жилось не слишком счастливо. Коннахтская провинция также была не особо милостива к нашему герою, если вспомнить его пребывание сначала у владельца марионеток, а затем в школе оборванцев. Когда же он оказался в Манстерской провинции на попечении знаменитой актрисы, можно было, кажется, надеяться, что беды его остались в прошлом… но ничуть не бывало! И теперь судьба забросила Малыша в глубь графства Керри, на юго-западной оконечности Ирландии. Быть может, хоть на этот раз ему посчастливится не расставаться с приютившими его добрыми людьми?..

Ферма Керван, его новое пристанище, находилась на северо-востоке графства Керри, в верховьях реки Кэшн, в пяти милях от прихода Силтон. Милях в двенадцати располагался город Трали, центр графства, а в тридцати милях к западу простиралось глубоко изрезанное атлантическое побережье.

Здесь важно пояснить, что земли в этом графстве, как и девять десятых всего острова, принадлежат вовсе не ирландцам, а иностранным лордам-землевладельцам. Одним из них в ту пору был герцог Рокингем, шотландский лорд. Его владение в графстве Керри составляло сто пятьдесят тысяч акров[9] и включало пахотные земли, луга, леса, озера и полторы тысячи ферм. Но, как и многие другие лендлорды, герцог ни разу не удосужился посетить свои владения. Он передал их в ведение своим управляющим с условием получать ежегодно оговоренную сумму дохода, а те, в свою очередь, частями сдавали землю фермерам в аренду.

Одной из таких ферм и была ферма Керван, арендуемая семьей Мак-Карти у некоего Джона Элдона, доверенного лица герцога Рокингема. Ферма эта, надо сказать, была не из крупных, всего-то в сотню акров. Вдобавок почвы в этих краях были малоплодородны и потому требовали от фермера усиленного труда, чтобы он мог выручить сумму, необходимую для уплаты аренды – а это ни много ни мало по фунту за каждый акр в год.

Однако Мартин Мак-Карти недаром слыл одним из лучших фермеров в округе. Пятидесятидвухлетний, но все еще полный сил, трудолюбивый, опытный в земледелии и научивший этому своих детей, которые, повзрослев, стали его помощниками, он умудрялся порой даже накопить небольшую сумму, несмотря на все платежи и поборы, обременяющие ирландского крестьянина.

Жену Мартина, как мы уже знаем, звали Мартиной. Она была примерной хозяйкой и в свои пятьдесят трудилась, как двадцатилетняя. Зимой, в свободное от хозяйства время, она усердно пряла, сидя у пылающего очага.

Главой же семьи считалась мать Мартина, всеми любимая и уважаемая семидесятилетняя женщина, муж которой управлял прежде этой фермой. Бабушка – так ее все величали – помогала, насколько могла, своей невестке по хозяйству и тоже пряла пряжу. Старший сын Мак-Карти, Мёрдок, двадцати семи лет от роду, здоровенный малый, мрачного, необщительного нрава, был более образован, чем отец, и до того интересовался политическими вопросами, волновавшими тогда ирландцев[10], что родные опасались, как бы он не попал из-за своих взглядов в какую-нибудь скверную историю.