Малыш для биг-босса

– Да, в соседнем здании, сбегала за кофе, называется, – вопрос как вопрос, поддерживаю беседу, отвечаю и тянусь к ноге, которую сразу же простреливает, вскрикиваю, не в силах стерпеть острую боль.

– Тих-тих, маленькая, без лишних движений, доехали почти.

Киваю и опять смотрю в сторону мужчины, который уверенно держит руль длинными пальцами, залипаю на этих руках, они кажутся очень сильными, на запястье сверкают часы.

Любопытство просыпается, и я интересуюсь:

– А как вы оказались в нашей забегаловке?

Опять поворачивает ко мне голову и отвечает после паузы:

– Судьба…

Если это и была шутка, то сказанная таким тоном, что я прикусываю губу и не нахожусь с ответом.

Отворачиваюсь к окну и начинаю рассматривать городские улицы. Салон машины вдруг кажется неожиданно маленьким, а запах мужчины, его парфюм окутывает меня и я ловлю себя на мысли, что меня будоражит подобная близость.

Машина, наконец, останавливается у отделения городской больницы и этот Умаров как ни в чем не бывало выходит из машины, открывает передо мной дверь и берет на руки.

– Здесь бывают кресла-каталки! – пищу, но меня не слышат.

Несут внутрь, дальше немного тушующийся врач проводит осмотр, рентген, смазывает мою лодыжку каким-то средством и легкий холод унимает боль. Оказывается, что ничего серьезного у меня нет. Простое растяжение. Врач выписывает мази и обезболивающее, которые Баграт сразу же покупает в аптеке при больнице, когда оказываемся опять в машине, мужчина спрашивает, куда именно меня везти, и я с перепугу даже называю номер комнаты в общежитии.

Смущаюсь. Смеюсь. Из-за своей оплошности, а Умаров рассматривает мою улыбку, глаза щурит. В чем-то пугает. Отворачиваюсь.

Мужчина беспрепятственно проезжает прямо к нашему зданию, останавливается, хочет выйти, а я неожиданно для себя чисто на испуге ловлю его крупную ладонь.

– Послушайте, спасибо вам, но дальше я сама. Не нужно мне помогать добраться до комнаты…

Останавливает взгляд на наших скрещенных ладонях, и я робко отнимаю руку, потому что это прикосновение обжигает. Слишком большой контраст. Моя светлая кожа и его темная…

– Почему? – вскидывает бровь и скупо интересуется.

Пожимаю плечами и отвечаю правду:

– Не хочу сплетен. Благодарю вас за помощь, господин Умаров, за лекарства, но дальше я сама…

– Тебе важно, кто и что про тебя скажет? – не могу понять, что скрывается за спокойным выражением его лица, бросаю взгляд на лобовое стекло и уже замечаю, как ребята останавливаются и глазеют на дорогущую иномарку, которая, нарушая все правила, оказалась аккурат на закрытой территории.

– Нет. Просто не хочу расспросов. Вы мне помогли и на этом все. Вы сейчас уедете, а мне проходу давать не будут.

– Потопаешь в носке?

Смотрю на свою ногу и вдруг мне кажется, что меня обидели. Глупо, конечно. Откуда Умарову знать, что это моя единственная обувь и что у меня нет денег на новую, но гордость играет злую шутку и я просто тянусь к двери, которая оказывается незапертой, поддается и открывается.

– Спасибо вам за все и простите, если что не так, господин Умаров, – подаюсь вперед, чтобы, наконец, выскользнуть из авто, но мужчина ловит меня за локоть, заставляет обернуться, взгляды скрещиваются. Мой шокированный и его какой-то темный, жадный.

– Для тебя я Баграт, девочка. Никакого официоза.

Чеканит слова и отпускает меня, а я выхожу из машины и ковыляю по лестницам ко входу. Идти в носке еще то удовольствие, но я заставляю себя не оглядываться, хоть спину и жжет от пронзительного взгляда кавказца.

Что-то странное я испытываю, непривычное, мурашки бегут вдоль спины, а внизу живота какое-то напряжение, тяжесть.

Отмахиваюсь от лишних мыслей, белый носок быстро мокнет и неприятно холодит кожу, пока поднимаюсь по лестницам ко входу в здание, но упрямство у меня в крови, да и девчонка в носке вызывает меньше интереса, чем если бы меня нес на руках взрослый мужик с хищным профилем…

Слышу смешки за спиной, кусаю губы, понимаю, что Умаров выполнил мою просьбу и не помог, но мне почему-то с каждым шагом хочется, чтобы вышел за мной и вообще, чтобы не уходил…

Наконец, когда достигаю цели, чувствую укол в солнечном сплетении. Странное чувство, которое заставляет обернуться и увидеть, что моего случайного знакомого уже нет, автомобиль тихо уезжает под восторженными взглядами проходящих мимо студентов.

Смотрю вслед исчезающей черной иномарке и киваю, словно соглашаюсь с тем, что все правильно. Взрослый мужчина на подобном седане живет иной жизнью. Бедной сироте с ним не по дороге…

Либо действие лекарств проходит, либо просто угнетенное состояние, но до своей комнаты я дохожу чисто на упрямстве, поджав больную ногу и прыгая цаплей.

– Надька, ты чего такая смурная? Чего это с тобой?! – стоит ввалиться в помещение, как меня окликает соседка по комнате, но я не отвечаю. Добираюсь до своей кровати и просто падаю, скинув старенький пуховик на стул, что стоит рядом, и избавившись от грязного кроссовка в разводах кофе.

– Надь, что с ногой-то? Машина, что ли, сбила?

– Просто ногу подвернула, – бурчу и отворачиваюсь, стягиваю и отбрасываю носок.