Малыш для стервы и холостяка

— Сынок, — шептала Рита, чувствуя, как ее захлестывает любовью такой силы, что даже страшно. — Сынок мой. Тимочка, солнышко… Сыночек.

Когда Тиму исполнилось полтора года, он сказал «мама». «Папа» сказал через месяц. Они с Марком так сильно его любили, что было непонятно, как они вообще жили без него и где этот мальчик был раньше. Рита была искренне убеждена, что Тим лучший. Нет, Арсик тоже замечательный, но — по большому секрету, Марк, только Марте не говори! — наш Тим лучше.

— Почему? — смеялся Марк.

— Он очень умный! И еще он добрый. И очень красивый! Невероятно милый! Вот правда, я не видела ребенка красивее.

— Солнце, ты необъективна! Хотя… Черт, я тоже. Тим и правда лучший.

В России они оставались еще год, а потом вернулись в Америку, где Марка уже давно ждали. Рита пока не работала, только иногда удаленно подбирала некоторых сотрудников, но планировала вернуться к работе, когда Тим пойдет в детский сад. Так все и получилось.

Как же быстро летит время! Казалось, только недавно она в первый раз вела в садик кругленького серьезного Тима, который ужасно трусил, но виду не подавал, а в этом году их уже ждет школа. Первый класс, который в Америке начинается непозволительно рано: в пять лет. Но за сына Рита с Марком не переживали: он уже отлично говорил на английском, обзавёлся в садике тремя лучшими друзьями и двумя подружками и, по словам воспитателей, был полностью готов к школе.

Забавно было слышать, как во время их игр с Арсением то у одного прорывались в речи английские слова, то у другого — итальянские. Арс вообще очень быстро освоился в Италии. Лука стал его папой, итальянский язык пошел как родной, а многочисленные итальянские родственники Арса просто обожали и называли ангелочком. Характер, правда, у этого голубоглазого светловолосого мальчика был далеко не ангельским, но это не мешало ему быть всеобщим любимцем. Лука, смеясь, рассказывал, что в детском саду девочки даже передрались из-за Арсения, потому что никак не могли решить, кто с ним сядет рядом.

Рита с улыбкой посмотрела на мальчишек, которые споро работали вилками и очищали уже вторую тарелку макарон с сыром. Отличные парни. Им всем очень повезло, что у них такие сыновья.

— Когда поедите, не забудьте убрать тарелки в посудомойку!

— Мам, — закатил глаза Тим. — Ну конечно не забудем. А сладкое можно?

— Можно. Вот там под салфеткой пирог с яблоками, а в морозилке мороженое. Справитесь сами?

Теперь глаза закатили оба, почти синхронно. Рита рассмеялась, потрепала их по затылкам — черному и светлому — и пошла в туалет. Там ее внимание привлекла раскрытая коробочка, которая валялась на полке. Мартины тесты на беременность. Судя по всему, один она уже использовала.

Рита знала, что они старались с Лукой зачать второго ребенка, но им пока это не слишком удавалось, поэтому Марта при любой, даже крошечной задержке тут же хваталась за эти тесты. В коробке остался один, Рита его достала и задумчиво покрутила в руках.

У нее была задержка уже две недели, но причина сто процентов была в другом. Рита уже привыкла к тому, что она не может забеременеть, и даже начала находить в этом плюсы. Например, никаких переживаний по поводу незащищенного секса! Любой день месяца автоматически считался безопасным. Это было очень удобно. А стаж этого самого незащищенного секса у них с Марком насчитывал почти шесть лет, так что если бы и была у ее организма какая-то возможность забеременеть — это бы уже давно случилось.

Но таких задержек раньше не было, это точно. Надо завтра позвонить врачу и записаться на консультацию. Вдруг ранний климакс?

Рита послушно думала все эти мысли, а сама, почему-то воровато оглядываясь, распечатывала тест, погружала его в нужную жидкость, клала на ровную поверхность…

А через минуту стояла в оцепенении и хлопала глазами, держа в руках подтверждение того, что в мире все еще случаются чудеса.

Две полоски.

Она беременна.