Малыш и Буйвол

Михаил КЛИКИН МАЛЫШ И БУЙВОЛ

Миры бесконечны, и всякий Мир бесконечен. Ничтожен лишь человек.

Человек, осознающий свое ничтожество, — ничтожен вдвойне. И ничтожество его безгранично.

Белая книга Уакроана

Судьба — это груз, который несет человек. Но сбросив его, необходимо найти другую ношу. Иначе пустота оседлает человека.

Атэист

Свобода есть прорыв в этом мире. Свобода приходит из другого мира, она противоречит закону этого мира и опрокидывает его.

Я. Бердяев

Пролог

Закопченные стены пещеры сливались со мраком. Десятки свечей стояли на алтаре, но только две горели: одна — у ног бога, вторая — в его правой руке. В тишине слышно было, как трещат фитили.

Перед алтарем, склонив голову, опустившись на колени, замер изможденный человек. Четыре долгих часа он ждал, когда отзовется бог. Уже догорали толстые свечи, и слабел аромат сожженных магических трав, а бог все молчал.

— О, Локайох, — прошептал отчаявшийся человек. — О, Повелитель Рока, Творец Судеб. Твой слуга ждет…

И бог явился.

Серая тень скользнула во тьме. Разом погасли обе свечи. Мрак вспрыгнул на алтарь.

Человек закрыл глаза и услышал Его слова:

“Цепь судеб выстроилась. Все готово. Он скоро придет”.

— Как я узнаю его, Творец?

Беззвучный ответ просочился в сознание:

“Тебе незачем его узнавать, раб судьбы. Просто жди”.

— Да, Повелитель. Я буду ждать.

“Совсем скоро”.

— Да.

Человек открыл глаза.

Кругом была тьма.

Бог ушел.

Судьба осталась.

Часть первая ДИСК

Глава 1

Лето в этом году выдалось жаркое и засушливое. В общем-то и раньше погода не радовала местных крестьян обильными дождями, редко тучи перебирались через горный хребет сюда, в котловину, но в это лето солнце пекло совсем уж нещадно, подземные ключи в округе пересохли, в колодцах осталась лишь грязная жижа на самом дне. Воды едва хватало людям, огороды и поля сохли. Урожай погибал.

Страдала скотина. Трава на пастбищах пожухла, выгорела, сделалась сухой и колючей. Горячая пыль лежала кругом, стоило пройтись по бурому лугу, и целые облака ее поднимались в воздух, пыль забивалась в горло, в легкие, мешала дышать…

Шалрой шел позади стада, закрыв нос и рот плотной повязкой. На поясе у него была фляга с водой, в руке — длинный кривой посох. Широкополая шляпа спасала лицо от жгучего солнца. Он был бос, но не по бедности своей — здесь все так ходили. Простая одежда из грубой самотканой материи — длинная серая рубаха и свободные штаны — тоже ничем не отличалась от одеяний прочих крестьян…

— Харим! — крикнул Шалрой сквозь повязку. — Куда у тебя рябая пошла?! Гони ее назад!

Харим, долговязый нескладный юноша, заругался по-взрослому на отбившуюся корову, догнал ее, огрел посохом по спине, погнал к стаду.

— Рахель! — окликнул Шалрой идущего слева погонщика. — Твой край отстает! Не давай растягиваться!

Вдоль растянувшегося стада бегали собаки, кусали мосластых коров за ноги, басовито брехали, подгоняя, собирая в кучу отстающую скотину. Шалрой подумал, что от собак, пожалуй, пользы больше, чем от этих бестолковых подпасков…

Шалрой, Харим и Рахель гнали стадо к горам. Там, возле подножия хребта, была вода, там зеленели луга, росли деревья. Студеные ручьи сбегали со снежных вершин, питая почву. И исчезали в пересохшей долине, не добежав до селения, что стояло в самом центре котловины.

Они шли уже второй день, а горы были все так же далеки. Животные не желали никуда идти, и пастухи выбивались из сил, заставляя скотину хоть как-то двигаться.

Шалрой был за старшего. Он с удовольствием командовал своими подчиненными, ругался на них, яростно жестикулировал, когда не хватало слов. Харим и Рахель — молодые парни, ровесники, угрюмо молчали и старались не обращать внимания на окрики Шалроя. Но работу свою они делали добросовестно, отлично понимая, что жизнь деревни теперь зависит от них. Скотина — вот единственное, что еще могло помочь выжить крестьянам в это засушливое, неурожайное лето. Молоко и мясо — в пищу, шкуры и шерсть — на продажу…

Стадо шло вдоль пересохшего русла ручья. Горные вершины манили белыми шапками вечных снегов. Высоко стояло жгучее солнце.

Впереди показалась яркая зеленая полоска, отчетливо видная на буром фоне равнины.

— Вода! — крикнул Шалрой.

Но к воде они вышли только через пдлтора часа. Сперва появилась трава под ногами — не жухлая пыльная щетина, а сочная изумрудная поросль. Оголодавшая скотина не желала двигаться дальше. Животные останавливались, щипали траву, не замечая ударов пастушьих посохов и укусов собак.

Прошло немало времени, прежде чем стадо снова тронулось.